Димка был в шестом классе, когда Лада познакомилась с Глебом Стрелецким. Он работал тренером в спортивной школе – учил мальчишек и девчонок играть в волейбол. К нему Лада привела Димку, и Димка фактически выбрал Глеба.

Он ревновал его к ребятам в секции и чуть не рыдал, когда тренер уделял внимание другим. Мальчишка делал все для того, чтобы быть лучшим. Самым лучшим!

И когда Глеб Аркадьевич выразил желание увидеть родителей лучшего своего волейболиста, чтобы лично рассказать о его успехах, Димка был счастлив.

А Стрелецкий после общения с матерью своего ученика вдруг задумался: а не пригласить ли ему женщину с таким красивым именем на дачу?! Он думал не очень долго. С Ладой было легко общаться, и Глеб сделал ей предложение поехать с ним:

– Ягоды, рыбалку и волейбол я вам гарантирую!

– Глеб Аркадьевич, я ведь живу вдвоем с Димой. – Лада внимательно посмотрела на Стрелецкого. Он ей нравился, конечно, но ради него она не оставила бы Димку на маму и отчима.

– А я вас вместе с Димкой приглашаю!

– Ну, если с Димкой…

Они встретились утром в субботу. Глеб подъехал к их дому на своем жигуленке, на багажнике которого красовалось имя – «Лада».

– Вот, так судьба повернулась! – немножко смущенно сказал Стрелецкий. – Я про машинку свою всегда говорил: «Моя любимая девушка Лада!» И то, что я в жизни встретил девушку с таким именем, – это судьба.

– Скажете тоже – «девушку»! – смутилась Лада.

Ей было приятно слышать все это, но она не спешила отвечать ему взаимностью. И, лишь увидев, что Димка «выбрал» Глеба, она скинула крючочек с потайной дверцы где-то у себя внутри и позволила Стрелецкому ухаживать за собой.

Димка был счастлив. Рядом с ним появился мужик, в которого он по-мальчишески был влюблен, которого боготворил. Будь он младше, легко назвал бы Глеба «папой». Ему очень хотелось его так называть. Но он был в том возрасте, когда это очень трудно сделать. А Глеб хорошо его понял. На тренировках в спортшколе он по-прежнему был для Димки Глебом Аркадьевичем, а дома – просто Глебом.

– Давай договоримся так: никаких «дядь»! Терпеть не могу это обращение – «дядя»! Да еще «дядя Глеб»! Фу!

В то холодное питерское лето Лада умерла вместе со своим любимым. Нет, она ходила и говорила, ела, пила, мыла пол, но живой при этом не была.

Они проводили свой большой учительский отпуск на даче Глеба. Лада варила варенье из малины, крыжовника и черной смородины, солила огурцы в трехлитровых банках, мариновала помидоры. В дни, свободные от дачного хозяйства, если погода позволяла, Лада с удовольствием качалась в гамаке и читала книжку. А если за окном лил дождь, то она скрывалась в доме, где просто бездельничала перед телевизором, слушая барабанную дробь по жестяному откосу. А если лишь моросило, но все же было тепло, выбиралась на открытую веранду, где под навесом пыхтел самовар. Его топили шишками, и из кривой трубы, выведенной над навесом, валил дым.

Ах, какое это удовольствие – качаться в старом кресле, закинутом линяющей шкурой какого-то неведомого животного, и пить чай из настоящего самовара! И непременно с пенками от малинового варенья! Варенье – это тоже очень вкусно, но пенки – это безумно вкусно. Карамель собственного приготовления, нежная, тающая во рту. Да все это под грибной дождик с солнышком, лучи которого, наконец-то смогли пробиться сквозь туманные залежи, образовавшиеся за лето.

Вот и в тот день середины августа Лада с утра собрала из-под пленки тугие огурчики с черными колючими шипами и беловатым кончиком, перемыла их под струей воды и замочила в ведерке. Потом поползала по кустам, собирая ягоды, но уже не для варенья, а для еды.

Потом проснулись Глеб и Димка, быстро позавтракали, как всегда – бутербродами, отвернув носы от кастрюльки с рисовой кашей. Собрались на авторынок за какими-то запчастями для Ладиной «тезки».

– Ну что, на весь день? – притворилась недовольной Лада.

– Ладусь, ну надо этот чертов наконечник рулевой тяги поменять, пока он не рассыпался на ходу! – Глеб потрепал ее по щеке. – Ну ты что, хорошая моя? Не скучай, ладно?!

Он чмокнул ее куда-то в уголок губ, потом отодвинул от себя и долгим-долгим взглядом посмотрел ей прямо в глаза.

Нет, что ни говори, но люди что-то такое чувствуют, стоя на краю. Глеб чувствовал. Потом, анализируя все, что произошло, Лада припомнила их последний вечер. Она ворчала на Димку, который до полуночи блукал с какими-то друганами, а когда заявился домой, Лада унюхала от него пивной дух. Потрясла, как грушу, он поклялся, что только попробовал, а она расстроилась до слез. «Вот же непутевое детище!» – в сердцах кинула ему.

Глебу не хотела ничего рассказывать, но скрыть от него свое плохое настроение не могла, и он заставил рассказывать все, с деталями и подробностями. Выслушал внимательно и пошел к Димке на разговор.

Разговаривали долго и обстоятельно. Лада, ожидая его возвращения, уснула.

Проснулась, когда Глеб аккуратно, стараясь ее не разбудить, заползал под одеяло.

– Ну, что там? – напряженно спросила Лада.

– Ты не переживай, Лад, все у Димки нормально будет, просто он сейчас жизнь познает. Мало кто мимо этого проходит, все пробуют – ты уж мне поверь. Я маменькиным сынком был, по большому счету. Да… Тоже всего напробовался. Потом в армию пошел. Армия из мальчика мужика делает. Я знаю, ты на этот счет имеешь свое собственное мнение и не хочешь даже слышать ничего про армию. А зря. Не настраивай его против армии. Наоборот – пусть идет и служит. Физическая подготовка у него хорошая. В обиду себя не даст!

– Да?! – с вызовом ответила Лада. – А война?! А Чечня?!

– А ты о плохом-то не думай!

– Глебыч, давай не будем об этом, ладно?! Я тебя понимаю. Но когда ты служил, армия другой была и войны не было!

– Ну да! «Не было»! А Афган?!

– Ну ты же в нем не был!

– Не был – твоя правда. Но я рядом был, на границе. Ладно, я не стану тебя переубеждать. Ты мать, и ты на сей счет всегда будешь думать так, как думаешь. Давай спать, вставать рано. Как-то не хочется мне завтра машиной заниматься…

– Так не занимайся! Давай отдохнем, шашлыков на речке пожарим!

– Лад, шашлыки – это хорошо, но скоро отпуск закончится, а у меня машина не сделана. Да и ездить на такой опасно становится. Давай я сделаю все, а потом и отдохнем с шашлыками…

Вот так сказал. И, как потом поняла Лада, для ее успокоения сказал, потому что сам уже знал: ничего этого не будет. Ни шашлыков, ни речки, ни нового лета. Ничего. Потому что наступит вечер, и Глеба больше не будет в жизни Лады Стрелецкой. Живого не будет.

* * *

…Они с Димкой весь день носились как сумасшедшие. Сначала на авторынок, где купили нужную запчасть, потом – к мастеру, который сказал, что купили «немножко не то», потом снова на рынок, где сдали это «не то». Потом помчались на другой конец города, где для них отложили по телефонному звонку то, что нужно.