Бекон таял во рту. Будет ли грубостью, если она попросит его помолчать, пока она ест? А то он испортит ей аппетит.

— Тринадцать месяцев назад.

— У тебя записаны условия, на каких ты одолжила деньги?

— Ну, в каком-то роде есть такая бумажка. — Она отпила кофе.

— Холли...

Она подняла руку, чтобы остановить его. Ясно, с Эриком не может быть никаких «в каком-то роде». Или есть, или нет.

— Да, да, хорошо. Есть у меня моей рукой написанное соглашение. Мы не заверяли его у нотариуса и не определяли сроки выплаты долга. Эрик, я знаю, что все сделала неправильно, но я ему... правда доверяла. — И на этом погорела. Не в первый раз.

— Почему ты не пришла ко мне, прежде чем дать ему взаймы?

— Потому, что ты банкир. — Она пожала плечами и засунула в рот кусок яичницы.

— Не понял. Именно банки и дают деньги в кредит.

— Но ты, скорей всего, не стал бы заниматься этим случаем. Кроме того, это были мои деньги, а я решила их одолжить. Надеюсь, скоро все выяснится, мы найдем моего знакомого и возьмем мои деньги.

— Тебе необходимо проконсультироваться с адвокатом. Ты звонила в полицию?

— Нет. Я же говорила тебе: мне не хочется вовлекать в это дело семью и друзей.

— Скорее всего, этот человек обокрал тебя, Холли.

— Мы не можем говорить с уверенностью. Я знаю лишь, что он хотел изобрести новую ткань с удивительными свойствами и получить патент. Да, полтора года я о нем ничего слышала, но нельзя же утверждать, что мои деньги пропали. Получение патента тоже требует времени.

— Ты невероятно доверчива, — вздохнул Эрик. — Давать деньги без расписки человеку, которого ты плохо знаешь, — это верх глупости. Теперь ищи ветра в поле.

Он все же испортил ей аппетит. Она отодвинула тарелку с недоеденной яичницей.

— О господи, сейчас ты похож на моего отца.

— Кстати, ты могла бы поговорить с отцом, прежде, чем давать в долг деньги. Колтон — мудрый бизнесмен.

— Ты шутишь? Отец согласится говорить со мной, только если я приду и скажу ему, что ошиблась, что мне не надо было уходить из « Калибр-клуба», а потом попрошу его разрешить мне вернуться.

— Там было так плохо?

— Да! Я долго терпела. Но к интересной работе меня не подпускали. А для меня в работе главное — творчество. Это то, что питает мою душу. Я лучше умру, чем просижу оставшуюся жизнь за столом.

Эрик нахмурился. Она, видимо сама того не понимая, оскорбила его, ведь практически вся его работа проходит за столом.

— Может быть, если бы мне разрешили активнее участвовать в деле, я бы не испытывала... такой пустоты и чувства собственной бесполезности. Вот и пришлось мне бросить хорошо оплачиваемую, но скучную работу.

Он доел в молчании.

— И как у тебя теперь с деньгами? Не бедствуешь?

Такая резкая перемена темы разговора вывела ее из равновесия. Стоит ли ей хвастливо заверять его, что у нее все хорошо, и она выберется из тяжелой финансовой ситуации? Вряд ли он поверит.

— Если честно, то не ахти, но я всегда могу взять деньги под заклад.

— Зайди в понедельник в банк. Я помогу тебе получить кредит.

— Спасибо, но не надо. Спасибо. Я уже много набрала денег взаймы. И мне не хотелось, бы закладывать мой дом. Если я не смогу потом оплатить счета, то где буду жить? Мне осталось терпеть недолго. К концу месяца придут деньги из моего страхового фонда, и я заплачу долги.

— А тебе останется на жизнь после всех выплат?

Ему обязательно быть таким дотошным?

— Нет.

— Тогда я сам дам тебе взаймы, чтобы хватило на все, в чем ты нуждаешься.

Как давно о ней никто не заботился! Тронутая и потрясенная его предложением, она пожала его руку. И совершенно напрасно! Неудачная идея, ибо сразу почувствовала легкие покалывания в низу живота. Она поспешно убрала руку.

— Эрик, поверь, я искренне ценю твое предложение. Но, надеюсь, мне удастся найти способ, как-нибудь подзаработать.

Вот придет домой и подумает. А сейчас ей надо выбираться отсюда. Пока из глаз не хлынули слезы. Она резко встала.

— О боже, я у тебя засиделась, — воскликнула она, кинув взгляд на часы. — Мне надо бежать. Решишь, когда будет наше следующее свидание, сообщи мне.

— Договорились. А еще я позвоню детективу, с которым ты уже говорила. — Он взял ее за руку.

— Да, я позвонила ему вчера. Он согласился найти моего приятеля, но цена за эту услугу для меня не по карману. Слишком дорого.

— Ничего страшного. Не волнуйся. Я тебе помогу. — Его большая ладонь сжала ее руку. Кровь в ее венах тотчас вскипела. — Холли, знай, я тебе обязательно помогу, нравится тебе это или нет.

— Ты не должен этого делать.

— Это цена моего молчания. Иначе я пойду к твоему отцу.

Охватившая ее злость смыла атмосферу чувственности, царившую между ними. Она вырвала руку.

— Это нечестно! Ты же обещал, что вся эта история останется между нами. — Она швырнула свою тарелку в раковину и направилась к двери. — Я возмещу твои расходы на детектива, нравится тебе это или нет. Имей в виду, — обернувшись, выкрикнула она вместо прощания.

Эрик не проводил Холли до дверей. Он остался сидеть на табурете, сжав руки в кулаки. Иначе он заключил бы ее в объятия.

Благодарность, сверкавшая в полных слез глазах Холли, чуть не толкнула его на необдуманный поступок. Он едва не повторил свою самую большую ошибку, когда поцеловал ее перед уходом. И сегодня ему пришлось намеренно злить ее, упоминая об отце, чтобы удержаться в рамках приличия.

Взгляд Эрика упал на фотографию в газете. От воспоминания о том вечере его бросило в жар.

Эрик умел наслаждаться сексом. В пятнадцать лет его соблазнила девушка из колледжа, надеясь получить свою долю состояния Олденов. Она была первой среди тех, кто, мечтая получить от Эрика обручальное кольцо на палец, забралась к нему в постель. Сколько их было потом — и не сосчитать! Почему же его волнует, так непохожая на него женщина?

Холли не одевалась, чтобы произвести на него впечатление. Ее оборванные шорты — черт, он понятия не имел, что у нее такие длинные ноги! — и выцветшая футболка — лучшее тому доказательство. Сорвиголова. Никакого макияжа. Интересно, как часто причесывает она свои взъерошенные волосы?

Холли Прескотт — прямой, откровенный человек. И благодетель бездомных. Его деньги ее нисколько не волнуют. Зато поцелуи делают счастливой. Когда они целовались и обнимались в тот вечер у крыльца, она необычайно страстно откликалась на каждое его движение. Если бы он не остановился, то мог бы дойти с ней до самого конца. А это привело бы их обоих к серьезным проблемам. Слава богу, ему хватило ума обуздать свое вожделение.