Последнюю неделю отпуска мама и папа с утра до вечера искали новый дом. Они читали объявления в газетах, ходили к маклеру и осматривали квартиры. Оказалось, не так-то легко найти подходящее жилье подешевле (ну, потому что папа ничего не зарабатывает), при этом с маленьким садиком, да к тому же хозяин не должен возражать против свиньи. Ясное дело, это многовато все сразу.

На четвертый день, когда родители вернулись вечером домой, мама в изнеможении опустилась на стул в кухне. Папа вскипятил чай и вздохнул:

— Ничего не получится. Со свиньей нас никто не примет. Как же надоело! Постоянно одно и то же: все спрашивают — сколько у вас детей? И узнав, что трое, большинство сразу говорит: нет. А те, кто все же не возражает, интересуются потом, нет ли у нас каких-нибудь домашних животных в придачу. Дескать те, у кого есть дети, обычно заводят еще и всякое зверье — так они считают. И они правы. Тогда мы отвечали: да. Собака? Нет. Кошка? Нет. Кто же тогда? Свинья. — Папа закурил трубку и закашлялся: — Ну, и на этом все заканчивается.

— Но один-то все-таки поинтересовался, что это за свинья, — напомнила мама.

Папа выпустил дым через нос.

— Да. И когда ты ему ответила: миленькая чистенькая домашняя свинка, он только пробормотал: ну-ну. И все. А потом объяснил, что сдал бы нам квартиру, будь это вьетнамская свинка — они не больше спаниеля, очень спокойные и едят совсем мало.

— Руди уже тоже стал есть меньше, — вставила Цуппи.

— Если пять кило картошки — это немного…

— Прекратите, — рассердилась мама, — мы обязательно найдем выход. В крайнем случае можно опять поселить Руди в деревне.

Впрочем то, что господин Шустерберг решил нас выселить, имело и свою положительную сторону: теперь мы могли спокойно входить с Руди в дом и выходить на улицу. Утром и вечером мы выводили его на прогулку, как собаку. Это было необходимо, ведь он накопил столько лишнего жира. Ему надо было больше двигаться и меньше есть. Когда Цуппи его выгуливала, она надевала на него вместо ошейника папин кожаный ремень. Папа об этом, конечно, не догадывался. Но только этим ремнем можно было обхватить толстую шею Руди. К ремню мы пристегивали длинный кожаный поводок и так выходили из дома.

Однажды мы отправились в Хагенбек — это гамбургский зоопарк.

Кассирша сначала не хотела продавать нам билеты, потому что туда не пускают даже маленьких собачек, но мы ее все же уговорили, и она нас пропустила. Ну и переполох вышел!

Люди сбегались, едва нас завидя, словно никогда свиней не видели. Ясное дело, свинья, которую дети прогуливают по зоопарку на поводке, куда интереснее, чем запертые в клетках львы и тигры. Хорошо, что папа и мама нас не видели!

Всю дорогу мы спорили, кому вести Руди на поводке, но на детской площадке нам всем разом захотелось на большие качели. А куда Руди девать? Тогда мы просто привязали его к дереву. Он лежал в тенечке, и школьники, которых привели на экскурсию, угощали его бутербродами.

В зоопарке Руди увидал в клетке бородавочника и страшно удивился. Надо же: какая странная свинья! Бородавочник, который до этого лежал себе и дремал, тоже проснулся, встал и с любопытством оглядел Руди.

В последний день каникул мы поехали с Руди в Бланкензее, это на Эльбе. Как мы туда добрались? Очень просто. Сначала на электричке, потом на метро. Руди мы купили детский билет и пристроили его в собачьем отсеке. А к Эльбе мы уже спустились пешком по песчаному берегу.

К этому времени Руди немножко сбросил вес, так что вновь носился как угорелый. А сколько всякой всячины он вырыл из песка: старый башмак, коробку из-под кекса, противогаз, две пары сломанных солнечных очков и ржавую игрушечную машинку! У свиней отличное чутье. Нам рассказывали в школе, что во Франции их используют для сбора трюфелей. Трюфели — это самые дорогие в мире грибы, у них превосходный вкус и запах. Свиньи с особо чуткими носами — их так и называют «трюфельные свиньи» — ищут грибы, которые растут под землей. Стоит такой свинье начать рыть землю, и сопровождающий ее человек понимает: она учуяла гриб. Ясное дело, свинье хочется самой сожрать такой лакомый кусочек. Но гриб ей не достается, что, конечно, свинство.

На берегу реки мы играли с Руди в «трюфельную свинью». Закрывали ему глаза его висячими ушами и, пока он не видел, закапывали в песок наши носки. А потом отпускали его на поиски. И он всякий раз находил носки, даже когда мы закапывали их очень-очень глубоко.

— У Руди и впрямь супернос! — радовалась Бетти.

В конце концов папе с мамой удалось найти новый дом. А все потому, что папа постоянно читал объявления в газете. Он ведь искал работу. И вот как-то раз увидел в газете объявление: «Ищем сторожа в спортклуб. Бесплатное жилье в доме у стадиона».

— Я им позвоню, — решил папа, — и устроюсь сторожем.

— Что за глупость! — возмутилась мама. — Ты вот-вот получишь приглашение в какой-нибудь университет, может быть, даже в Цюрих.

— Поживем — увидим, — ответил папа, — а пока сторож — не самая плохая работа. Главное у нас будет место для Руди. И я смогу по-прежнему заниматься своими исследованиями.

Мы воспрянули духом. Но мама печально посмотрела на папу, взяла его руку и крепко сжала. Нам показалось, что она вот-вот расплачется.

В понедельник, когда мы снова пошли в школу, папа позвонил в спортивный клуб и сказал, что согласен у них работать. Сначала к нему отнеслись немного подозрительно из-за его профессии — египтолог: уж больно она странная. Но когда он рассказал, что был на раскопках в Египте, так что привык работать с песком, согласились. Нам повезло: мы могли сразу же переезжать. Прежний сторож выиграл в лотерее и исчез в ту же ночь — отправился в кругосветное путешествие.

— Я предупредил их о свинье, — сказал папа, — и договорился, что Руди-Пятачок сможет жить с нами. Правда, руководство клуба потребовало в течение месяца предоставить им справку, что свинья используется в культурно-просветительных целях. Только при этом условии нам разрешат держать Руди на стадионе.

— В культурно-просветительных целях? Что это значит? Руди что, должен выступать как артист, как факир какой-нибудь?

— Я и сам не знаю, что это должно означать. Но по правилам, установленным муниципалитетом, свинью на городском стадионе разрешается держать только в культурно-просветительных целях. Может, они хотят, чтобы Руди через веревку скакал или на ходулях ходил. Надо будет что-нибудь такое придумать и выдрессировать его. Пусть потом выступит пару раз на спортивных праздниках, чтобы все убедились, что Руди — культурно-просветительная свинья. У нас есть на это еще месяц.