– Где я?! – Принялась в страхе озираться, а заметив в дальнем углу скрытую вуалью полумрака фигуру, еще сильнее вжалась в спинку кровати. – Кто… кто вы? Меня будут искать! Еще пожалеете об этой своей непростительной ошибке! Которая, не сомневайтесь, будет стоить вам жизни!

Молодой человек беззвучно усмехнулся. Даже трясясь от ужаса, девчонка пыталась храбриться, пусть и безуспешно, но сыпала угрозами. Нахохлившийся воробышек.

С подрезанными крыльями. Пусть она об этом пока и не знает.

– Ты не должна была уезжать. Мне пришлось вмешаться. – Донеган выступил из своего укрытия, и Мишель ахнула.

– Гален? Но что все это значит? – прошептала в растерянности и вспыхнула. – Это по твоему приказу меня похитили?! – А потом завершила чуть слышно: – Сумасшедший… Меня же будут искать.

В карих глазах отражались отблески заходящего солнца и самые разные эмоции. Схлынул страх, чей горьковатый запах дразнил, пробуждая в нем хищника. Теперь от этого гнетущего чувства осталась лишь едва уловимая нотка горечи, вплетавшаяся в сладостный аромат восторга и слепой девичьей влюбленности. Не менее сладостным был запах нежной кожи, сводивший его с ума все то время, что Гален находился у постели пленницы.

Поддавшись порыву, он опустился на кровать, прижался губами к дрогнувшей руке Мишель, мечтая проложить дорожку из поцелуев от узкого запястья к плечу. А потом, сжав девчонку в объятиях, ласкать губами ее лебединую шейку и все, что скрывалось под дурацким платьем.

«Слишком скромное, – недовольно отметил про себя Донеган. – Надеюсь, остальные ее тряпки окажутся поинтересней. Если нет, придется заказать новые. Или позаимствовать парочку у Аэлин».

Совладав с собой, выпустил руку девушки из своей.

– Родители не в курсе твоего исчезновения. И мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась гостьей в моем доме.

– Но…

– Мне уже давно известно о твоих чувствах, Мишель. А теперь тебе известно о моих. Зачем же ходить вокруг да около и делать вид, что мы друг для друга просто будущие родственники?

Некоторое время Мишель молчала. Смотрела на него настороженно и вместе с тем с надеждой и затаенной радостью. Кусала в задумчивости губы, отчего те еще больше порозовели, соблазнительно припухли. Вид невинной, немного смущенной, немного растерянной красавицы, отныне полностью зависящей от него, дурманил, лишал выдержки, которая сейчас была Галену так необходима.

Лучше, если он убедит ее остаться. Добровольно. Это избавит от многих проблем. Такую наивную глупышку будет легко совратить. Опомниться не успеет, как сама начнет искать его ласк и жаждать его внимания.

Пока Донеган строил планы на недалекое будущее, Мишель размышляла вслух:

– Дядя с тетей предупреждены о моем приезде. Они будут меня ждать.

– Телеграмма так и не была отправлена.

– Но как же? – огорошенная словами своего тюремщика, каковым пока его не считала, вскинулась Беланже. – Флоранс еще раньше меня уехала в город, чтобы ее отправить.

– И она уверена, что выполнила родительское поручение. – Тонких губ Донегана коснулась самодовольная улыбка. Мишель нахмурилась, неудовлетворенная таким ответом, пришлось объяснять: – Земля, на которой построен Блэкстоун, наделила нас некоторыми талантами. Благодаря ей я немного владею даром внушения. Ничего особенного. Мне повезло перехватить Флоранс в Нью-Фэйтоне возле телеграфного агентства. В которое моя невеста так и не вошла.

Гален уже давно догадывался о чувствах Мишель. И если бы ему предоставили выбор – на ком из сестер Беланже жениться, – несомненно, осчастливил бы среднюю. Взбалмошную, капризную, но вместе с тем веселую, жизнерадостную. Притягательную. Все в ней находило отклик в молодом наследнике.

– Невеста? – Опрометчиво оброненная фраза, и вот девчонка снова превратилась в дикого волчонка. Испуганного, настороженного, готово цапнуть любого, кто посмеет к ней прикоснуться.

Пришлось наскребать остатки терпения и пичкать ее очередной ложью.

– Я разорву помолвку. Разорву, только дай мне время. Не хочу делать Флоранс больно. Постараюсь подготовить ее к этому известию.

– Хоть готовь, хоть не готовь – ей в любом случае будет больно, – не сдавалась упрямица. Подавшись вперед к мрачнеющему на глазах Галену, взволнованно прошептала: – А давай сейчас же поедем в Лафлер и все расскажем! Родители поймут. И Флоранс тоже. Не сразу, со временем, но она простит нас.

От досады Гален поморщился. На холеном лице, с которого обычно не сходило выражение благодушия, обозначились желваки, сделав его острые скулы еще более выделяющимися. Он привык к беспрекословному послушанию. Слуги, рабы – все ему подчинялись. И теперь Мишель стала одной из них – его собственностью.

Собственностью, которая никак не желала облегчать ему жизнь и становиться покорной.

– Боюсь, сразу не получится. Сначала мне нужно переговорить с отцом. – Предвосхищая новый вопрос, Донеган произнес: – Он уехал. И до его возвращения я слова твоей сестре не скажу.

Теперь голос Галена звучал жестко, слышались в нем властные нотки, которые всегда завораживали слабый пол. Мишель, увы, не заворожилась. Но хотя бы больше не пыталась возражать и перебивать.

Выдержав паузу, Гален обронил с наигранно-равнодушным видом:

– Только скажи, и я посажу тебя на ближайший поезд и отправлю к родственникам. Если тебе приятнее их общество, что ж, силой удерживать не стану.

Не хотелось бы в итоге нарушать слово джентльмена, коим Гален себя считал. Но, успев неплохо изучить характер Мишель, он был уверен, что ничего нарушать не придется.

Больше всего на свете средняя Беланже не любила, когда ее к чему-нибудь принуждали. Как, например, отправиться погостить к нелюбимой родне. Избалованная бунтарка – вот кем она являлась. И поступала всегда с точностью до наоборот. Назло близким, назло знакомым. Назло целому миру, которому своими поступками, казалось, бросала вызов.

Гален же давал ей выбор. Вернее, его иллюзию. Но об этом мисс Наивность пока что даже не догадывалась.

– Хорошо, – со вздохом согласилась Мишель. После чего предупредила с таким видом, будто сама все решила: – Но только до возвращения мистера Донегана.

– Моя родная сестра и кузина почти не покидают Блэкстоун и будут рады твоему обществу, – ликуя в мыслях, улыбнулся Гален.

Присутствие других женщин в доме должно было окончательно успокоить девушку.

Мишель неуверенно кивнула. Наверное, лишь обещание разорвать помолвку да нежелание отправляться в унылый Доргрин перевесили чашу весов.

На беду Мишель, Гален по-прежнему планировал сыграть свадьбу со старшей Беланже. Они так долго искали способ избавиться от заразы, более века разлагавшей их семью. Сиюминутная прихоть – не повод отступать от задуманного. Гален был уверен, что стоит лишь утолить желание, и он перегорит. Как перегорал всегда.