Я решила не говорить, что она ее читала. То есть Роза ей читала. Я посмотрела на Элен, увидела, как она улыбается на своем пляже, и произнесла – как реплику-апарт:

– Кажется, ей нравится.

Он кивнул. Во всяком случае, мне так показалось. И я тихо вышла. Почему? Меня нет, когда он рядом. Больше в тот день мы не виделись. Я бросила взгляд на крышу – чайка была на месте и вроде бы дремала.

Он оставил книгу на тумбочке, между фотографиями Джанет Гейнор и Люсьена, написав мое имя чернильной ручкой. Почерк у него оказался красивый. Я никогда не видела своего имени на бумаге в таком изящном исполнении.

Для Жюстин

Он подписался: «Роман».

Его зовут Роман. Такое не выдумаешь…

Сейчас 21:00. У меня ломит все тело. Мсье Вайян попросил помассировать ему руки. «Сегодня вечером…» – пообещала я. Элен я займусь позже. Мне очень нравится мсье Вайян. Он недавно к нам присоединился и не выглядит не то что счастливым – даже довольным. По родному дому он тоскует сильнее, чем по жене. Он повторяет мне эти слова каждый день. Закончив с ним, я пойду и выключу телевизоры в комнатах тех, кто уснул.

Управившись с делами, я сначала перечту «Каменную болезнь», а потом открою синюю тетрадку, которую из-за жары совсем забросила.

Глава 18

1933, канун лета

Этим утром Этьен играл на венчании «Воздух»[20] и прелюдии Баха. Играл впервые в церкви Клермена.

Люсьен, как обычно, довел отца до органа, держа его за левую руку, сел и стал слушать с закрытыми глазами. Ноты всегда ассоциировались у него с садовыми розами. Даже до ухода матери. Он на минутку взглянул на жениха с невестой и их гостей, тесно сидевших на церковных скамьях. Обычно Люсьен почти никогда не смотрит – предпочитает ощущать.

Дома он не зажигает верхний свет, живет в темноте, а Этьен ничего не замечает.

Люсьену двадцать два года, и у него идеальное зрение, но он никак не может привыкнуть к мысли, что не ослепнет, и убеждает себя: «Болезнь просто запаздывает».

После церемонии отец и сын садятся за большой праздничный стол, накрытый на церковной площади.

Люсьен обожает свадьбы по двум причинам: их часто приглашают на торжественную трапезу и Этьен может обойтись без помощи.

Люсьен вслушивается в гул голосов – люди пьют, смеются, и Этьен вместе с остальными, – а он с удовольствием угощается, то и дело проверяя, на месте ли книга, не исчезла ли из кармана, одна из тех, что он читает тайком от отца. Все они на Брайле.

Сидящая рядом толстуха пытается завязать разговор, но Люсьен не слишком расположен к общению. Когда он с отцом, приходится «смотреть вслух»: «Осторожно, ступенька, справа, нет, чуть левее, небо нахмурилось, в этом месте большая протечка, нужно перекрасить дверь, сорная трава снова пробилась между камнями, мимо палисадника прошла мадам Шоссен, твой стакан полон, не трогай, горячо, твои белые рубашки лежат на полках слева, хлеб порезан, яблоко червивое, твой ученик входит в сад, осторожно, сейчас будет шумно». Люсьен вежливо улыбается соседке и молча кивает.

Он никогда не женится. Никогда не наденет кольцо женщине на палец. Никогда не попросит невесту дать обет верности. Ни-ког-да – после случившегося между родителями. Никто никогда не будет пировать на его свадебном банкете. Отец часто называет его анархистом за критику армии, политиков, смертной казни, кюре и церковного брака.

Гости едят, пьют, смеются, и никто, кроме Люсьена, не услышал треска рвущейся ткани. Даже Этьен не обратил внимания на посторонний звук. Люсьен впервые за день поднимает глаза и смотрит на новобрачную. На ее лице ужас, она отмахивается от наклонившегося к ней мужчины, и он отходит, а молодая что-то шепчет на ухо женщине в лиловом, и та со всех ног мчится в сторону деревни. Героиня торжества ускользает за церковь, прижимая к себе платье. Никто ничего не заметил.

Несколько минут спустя дама в лиловом возвращается – не одна, а с девушкой, которая держит в руке швейный сундучок, она не смотрит на окружающих. Обе направляются за церковь.

Впервые после ухода матери Люсьен ощущает безразмерную печаль. Так иногда случается осенним вечером, под тяжелым, низко нависающим над землей небом без единой прорехи для луча света. Люсьен вдруг осознает, что, ослепнув, не увидит девушек с потупленными глазами. Как же он тогда будет узнавать изящество и милоту? Даже запас красок, накопленный им благодаря музыке Баха, не в состоянии дать ответ на этот вопрос.

Слезы подступают к глазам Люсьена, и тут что-то шмякается ему на голову. Он проводит рукой по волосам, смотрит на ладонь – на пальцах белая, горячая, липкая субстанция. Птичий помет! Он поднимает глаза – в небе никого – и выходит из-за стола, чтобы вымыть руку в фонтане, бьющем в центре площади.

Люсьен опускает голову в ледяную воду, а «вынырнув», видит человека, стоявшего рядом с невестой, когда у той порвалось платье. Он курит и разглядывает его.

– Вы брат новобрачной?

– Нет. Я сын органиста.

– Слепого?

– Да.

– Знакомы с Анжель?

– С кем?

– С Анжель, это героиня дня.

– Нет.

– Я в нее влюблен. Но я не ее муж.

Люсьен молчит и спрашивает себя, была ли мать влюблена в другого мужчину, когда выходила замуж за его отца. «Интересно, – думает он, – как человек заражается любовью и могут ли подхватить ее сразу несколько человек?» Он пользовался услугами проституток, но любил только розы, книги и музыку, зато прочел много книг «на тему», последним по времени был роман Жоржа Сименона «Помолвка мсье Гира», его он проглотил за ночь. Незнакомец удаляется в сторону деревни.

Люсьен идет к церкви и пересекается с новобрачной. Солнце шпарит вовсю, и он ныряет в прохладу храма, устраивается в тенистой исповедальне и открывает книгу. Кюре на банкете, так что Люсьена никто не потревожит – ни клирик, ни прихожане. Люсьен опускает кончики пальцев на страницу.

«Бог передает людям свою волю посредством событий – это неясный текст, написанный на таинственном языке. Люди тотчас же делают с этого текста переводы – переводы торопливые, неправильные, полные ошибок, пропусков и противоречий. Очень немногие способны понять божественный язык»[21].

Люсьен очень скоро засыпает, убаюканный доносящимся откуда-то шепотом. Он идет босиком вдоль берега моря. Солнце стоит высоко в небе, все вокруг купается в свете дивной красоты. Синяя вода сверкает, бликует под днищами яхт и лодок. Рядом, держа Люсьена за руку,