С другой стороны, будучи подавленными, заторможенными, мы неимеем и достаточных сил, чтобы справиться с депрессией. Можно сказать, чтопроцессы торможения положили наши силы на депонент, то есть эти силы у нас какбы есть, но воспользоваться ими весьма и весьма затруднительно. В этом-то, собственно,и состоит основная проблема депрессии – человек оказался в ситуации выраженногодефицита сил, и даже теми силами, которые у него остались, он воспользоватьсяне может. Разумеется, все это только усиливает чувство безысходности.

Путь от амебы к человеку казался философам очевиднымпрогрессом – хотя неизвестно, согласилась бы с этим мнением амеба.

Бертран Рассел

Что ж, после того как мы, более или менее, разобрались сдепрессией, возникшей на фоне острого и тяжелого стресса, самое время перейти ктой депрессии, которая развивается подспудно, как следствие, возможно, менеетяжелого, но зато хронического стресса. Такая депрессия встречается чаще, и,как правило, мы даже не замечаем, как оказываемся у нее в плену.

Если в нашей жизни случилась настоящая трагедия, то всевроде бы понятно – причины ясны. Когда же у нас хронический стресс – на

работе дела не ладятся, дома все не слава богу, кроме того,врачи нашли у нас какое-то заболевание – одной причины нет, наш враг словно бы размывается.Спросите у себя – в чем проблема? И ответа не последует. Плохо, а почему –неизвестно.

Хронический стресс мы с вами испытывали на протяжениипоследних десяти-пятнадцати лет, так что этот вариант развития депрессииявляется у нас, что называется, хитом сезона, шлягером десятилетия.Психологический стресс далеко не всегда бывает явным, очевидным, острым.Зачастую, и многие из нас хорошо это знают по собственному опыту, его силаопределяется не интенсивностью, а скорее длительностью – тем, сколько онтянется. Что может быть хуже постоянного служебного конфликта или многолетнихсемейных неурядиц? Часто мы свыкаемся с неизбежностью подобных жизненных тягот:«А кому сейчас легко?» Но весь этот пессимистический пафос вовсе не означает,что мы перестаем на них, на эти тяготы, реагировать – тревожиться,раздражаться, переживать. В конечном счете подобная внутренняя работа приводитк переутомлению, которое зачастую квалифицируется как неврастения[6].

Мы становимся раздражительными, остро реагируем на незначительныепроблемы, не можем сосредоточиться, суетимся, испытываем трудности со сном и т.д. Короче говоря, налицо, как сказал бы И. П. Павлов, все признаки «срывавысшей нервной деятельности». То есть от перегрузок (и прежде всего –психологических) у нас случился невроз истощения нервной системы. Принятодумать, что неврастения – это баловство, капризы, вздорный характер. И потомулюди, попавшие в плен к неврастении, длительное время, как правило, оказываютсябез надлежащей помощи. Однако проблема здесь несколько сложнее, чем можетпоказаться на первый взгляд.

Вероятно, вы знаете, что какие-то психические расстройствамы себе наживаем (неврозы, например), а некоторые возникают у нас из-занаследственности, то есть из-за тех болезненных генов, которые пришли к нам отнаших родителей, родителей наших родителей и т. д. (к числу таких заболеванийотносится, например, шизофрения). И генетическая предрасположенность можетиграть важную роль в развитии нашей депрессии. Есть люди, которые, чтоназывается, приговорены заболеть достаточно тяжелым психическим расстройством –маниакально-депрессивным психозом[7]. У других депрессивные гены есть, но невылезают так явно и с той же неизбежностью.

Однако в жизни такого человека могут возникнуть условия,которые пробудят эти депрессивные гены, и тогда борьба с депрессией станет ивовсе непростым делом. Что это за условия? Прежде всего, этот тот самыйхронический стресс, вылившийся в неврастению.

Именно он чаще всего оказывается тем будильником, которыйпробуждает спящую в наших генах депрессию, депрессию, всегда готовую укротить кипящуюв нас тревогу (разумеется, делает она это из благих побуждений). А таких генову каждого человека предостаточно, у кого-то их, конечно, чуть больше, у кого-томеньше, у одних они, что называется, лежат на поверхности, у других, напротив,глубоко скрыты. Но как бы там ни было, если к нашей неврастении, возникшей подвоздействием стрессов, присоединяется депрессия генетического происхождения, тохорошего в этом мало.

Вот почему так опасно истощать свой мозг непомерныминагрузками. И ведь этими нагрузками чаще всего оказываются не какие-тосерьезные дела, требующие значительных и оправданных затрат жизненных сил, апростая невротическая трескотня, постоянно раздающаяся в нашем мозгу. Когда мысутками перемываем кости всему и вся, включая собственную персону, когда мыдень за днем продолжаем пребывать в подавленном настроении, когда мы тревожимсябеспричинно и беспрестанно – это самый серьезный стресс, приводящий наш мозг ксостоянию истощения. И если он, переутомившись, «выключится», перестанет защищатьсвое здоровье и устойчивость, шансы наших депрессивных генов на активизациюсущественно повышаются.

Каждый раз, когда вы играете беспомощного, вы создаетезависимость, вы играете в зависимость. Другими словами, мы делаем себя рабами.Особенно если это зависимость от самоуважения. Если вы нуждаетесь в одобрении,похвале, обратной связи от каждого, тогда вы каждого делаете своим судьей.

Фредерик Пёрлз

Мне бы не хотелось перегружать свой рассказ необязательноймедицинской терминологией, но каждому из нас следует знать, что депрессии,несмотря на всю их внешнюю схожесть, бывают разные. Механизмы развитиядепрессии, впрочем, всегда одни и те же, а потому и средства терапии, какправило, одинаковые, но зато у разных депрессий разные основания. Знать природудепрессии – значит понимать ее источник и потому правильно оценивать будущностьэтого психического расстройства.

В одних случаях основным источником депрессии являетсястресс, далее включаются все описанные выше процессы – у человека развиваетсядепрессивный невроз. Именно об этой депрессии мы и говорим в течение большейчасти этой книги, поскольку она встречается значительно чаще других. Остальныевиды депрессии рассматриваются нами в этой книжке лишь постольку-поскольку.