Подумайте о бургере. Все знают, что такое бургер. Все понимают бургеры. Но откуда они берутся? Очевидный ответ – из Макдоналдса. Или из «Бургер Кинга». Или из другой закусочной по вашему выбору. Очень просто.

С одним небольшим уточнением. На кухнях ресторанов фаст-фуда бургеры не возникают из ниоткуда. Нужно взять говядину (если предположить, что речь идет о говяжьем бургере), которую поставщик перемолол и сформировал в котлеты. Сам поставщик получил говядину с бойни, куда привезли коров от фермера, который растил свое стадо на зеленых пастбищах, кормил и тратил на это значительные ресурсы.

Кроме того, бургеры продаются в булочках. Булочки приходят от другого поставщика – пекаря, которому для их производства необходимы мука, дрожжи и много всего другого (даже кунжут, которым они посыпаны сверху). Все это нужно соединить, замесить и поставить в печь. А чтобы печь горела и поддерживала необходимый для выпечки жар, используют топливо. Не забудьте также про соус (много помидоров, специй, сахара и упаковка на промышленном уровне) и гарнир (целые поля, засаженные овощами, которые нужно собирать, транспортировать и хранить с помощью сложной инфраструктуры).

Все это дает нам лишь основные элементы бургера. Нужен еще кто-то, кто все соберет и приготовит. Это делают живые люди, которых необходимо кормить, поить, обучать и оплачивать их труд. А ресторану, где подают бургеры, требуются электричество, вода, отопление, ремонт и т. п. Все это, весь бесконечный поток ресурсов и труда, о чем обычный покупатель даже не задумывается, воплощается в бургере на тарелке, стоящей перед вами. И вы съедаете его, не отрывая взгляда от смартфона или книги. Может быть, даже от этой книги.

Метафора, пожалуй, запутанная и сложная, но отражающая самую суть. Присмотритесь: бургер и счастье – это знакомые и приятные результаты немыслимо сложной паутины ресурсов, процессов и действий. Если вы хотите понять целое, вам нужно изучить части, из которых оно состоит.

Поэтому мне нужно изучить все, что делает нас счастливыми, и понять, почему это происходит. И я решил приняться за работу. Съев перед этим бургер.

Не знаю почему, но мне неожиданно ужасно его захотелось.

Описать мое настроение после встречи с профессором Чемберсом можно по-разному, но «счастливым» меня никто бы не назвал. Путь до дома был долгим и печальным. Я раздумывал, что делать дальше.

Но когда я оказался на своей улице, произошло нечто странное: я увидел свой дом и сразу почувствовал себя лучше. Нет, это была не эйфория, скорее радостное облегчение. Обычно я его не замечал, но на сей раз сразу же отметил резкую перемену в своем подавленном состоянии духа. А когда я вошел в дом, настроение еще сильнее улучшилось. До этого я думал, что же мне делать, но тут мои мысли изменились. «За что взяться? – думал я. – На что теперь обратить внимание?» Если после встречи с профессором у меня опустились руки, то, стоило мне переступить порог, как я задумался о действиях, мотивации, усилиях. Я оказался дома – и настроение мое исправилось. О чем-то подобном говорят многие люди. Возвращение домой после трудного путешествия или длинного рабочего дня многим приносит явное облегчение и удовлетворение. Можно сказать, что дом делает нас счастливыми.

Но правда ли это? Может быть, все дело в том, что возвращение домой знаменует окончание неприятной работы или тяжелых событий? Или в доме действительно есть нечто, что вызывает в мозге позитивные чувства? Как в этом разобраться?

С точки зрения нейробиологии утверждение, что дом делает нас счастливыми, не имеет смысла. В неврологическом отношении мы быстро привыкаем к знакомому. Нейроны перестают реагировать на сигналы и стимулы, которые повторяются предсказуемым образом{34}. Вспомните свои ощущения, когда вы входите в кухню, где кто-то готовит пахучее блюдо – например, жарит рыбу. Рыба воняет! Но через несколько минут вы перестаете замечать этот запах. Потом входит кто-то еще, жалуется на запах, а вы уже удивляетесь, что ему не нравится. Такова сила привычки. Одевшись, вы быстро перестаете «чувствовать» одежду на себе. Это тоже привычка. Исследования показывают, что люди привыкают даже к электрическим ударам{35}, если они происходят предсказуемым образом и сила их невелика. Привычка – это мощный процесс, который означает, что мозг быстро концентрируется на неожиданных изменениях ситуации, но, порыскав вокруг и не обнаружив ничего важного, теряет к ним интерес.

Почти половину времени бодрствования (и почти все время сна) мы проводим дома, поэтому можно предположить, что дом – это последнее, на что станет обращать внимание наш мозг. Почему же тогда он вызывает такой отклик в мозге человека и делает его счастливым?

Как и в вопросе «химикатов счастья», этот аргумент серьезно упрощает работу мозга. Мозг и нервная система не прекращают реагировать на стимулы, пока они не становятся биологически релевантными. В этом и заключен секрет: мы перестаем реагировать на то, что не имеет биологических последствий.

Нам нужна пища. Мы едим несколько раз в день. Но случалось ли вам «заскучать» от еды? Вам могут надоесть определенные виды пищи: готовьте себе макароны целую неделю, и вскоре вы смотреть на них не сможете. Вы наедитесь ими надолго (во всех смыслах слова). Но сам акт еды, то есть потребление пищи, никогда вам не наскучит[8]. Когда человек голоден, то самая простая еда приносит ему удовлетворение, довольство, наслаждение… счастье? Даже стакан воды может показаться божественной амброзией, если вы умираете от жажды или жары. Почему? Потому что это биологически релевантно. Мозг распознает воду как то, что необходимо, чтобы остаться в живых, и вознаграждает нас приятными ощущениями при ее потреблении{36}.

Это не просто приятно. Люди быстро привыкают к температуре воды, только если она не обжигающе ледяная, потому что ледяная вода причиняет острую боль, а мозг крайне редко (если не никогда) приспосабливается к боли. Изначальная интенсивность боли может снизиться, но это сигнал о нанесенном (или наносимом) вреде организму. Это очень биологически релевантно, поэтому подобный стимул игнорировать нельзя. Боль даже имеет собственные нейротрансмиттеры, рецепторы и нейроны{37}. Все они связаны с «ноцицепцией», то есть восприятием боли. Хотя это и неприятно, но жизненно важно.