Он недвусмысленно покосился на Софи, которая обворожительно улыбалась ему, и быстро удалился вместе с секретарем.

Мы вышли на улицу, огрызаясь друг на друга.

Наверное, я выглядел смешным, бушуя от ревности и неуклюже придерживая в руках упаковку из двенадцати бутылок «КайТайФуна».

— Ну, ты молодец! Вела себя, как настоящая жрица любви. Выставляла напоказ то грудь, то ножки. Этот козел тебя глазами насиловал…

Сев в машину, Софи хлопнула дверью и закричала в ответ:

— Козел не он, а ты! Испортил всю встречу своей тупой ревностью!

Я сел в машину вслед за ней, продолжая громко возмущаться:

— Я не тупой, а злой от того, что ты всей свой сущностью выражала готовность отдаться Кэтчеру прямо на столе! Я чуть не задушил вас обоих!

Софи завела машину и заорала:

— Слушай, Отелло! Души кого хочешь, но не порть мне дело! Я не хочу упускать этот редкий шанс заработать! И ни с кем я не кокетничала, а вела себя как желанный деловой партнер.

Во мне кипели волны ревности. Я не мог больше сдерживать себя от переполняющей меня злости. Не обращая внимания на жуткую тахикардию, которую списывал на выпитый «Сексист», я уже не контролировал себя и закричал, как последний истерик:

— Ты вела себя как похабный секс-символ!

Софи самодовольно улыбнулась в ответ:

— Заткнись, кретин! У тебя крыша поехала! Не буду я перед тобой оправдываться!

Это меня взбесило:

— Кому нужны твои оправдания! Я же видел! Вы так страстно смотрели друг на друга, что было тошно!

Тут Софи ударила по тормозам и закричала во всю глотку:

— А сейчас мне тошно от тебя! Я не дам тебе испортить мои деловые отношения с Кэтчером! Впервые в жизни у меня есть шанс добиться чего-то весомого, а ты, вместо того чтобы помочь, устраиваешь сцены. Если тебе что-то не нравиться, убирайся вон!

Я еле дышал. Сердце колотило в груди. Я хотел выскочить из машины и исчезнуть, но рядом с нами остановилась патрульная машина. Полицейский сердито посмотрел на меня и заговорил в громкоговоритель:

— Не задерживаете движение! Здесь нельзя останавливаться!

Теперь я понял, что из-за нас остановилась вся улица. Софи обворожительно улыбнулась полицейскому, кивнула в знак полного послушания, и машина тронулась дальше.

Остальную часть пути мы ехали молча.

Меня мучили противоречивые чувства. Мне хотелось разорвать Софи на части и, в то же время, броситься перед ней на колени в знак извинения.

Она молча остановила машину у своего дома, вышла, не сказав ни слова, и быстрым шагом направилась к подъезду.

Я еле дышал от волнения. Мне хотелось исчезнуть. Я сделал несколько шагов, как вдруг передо мной остановилось такси:

— Добрый вечер. Мне кажется, тебе нужно прокатиться…

Я узнал водителя:

— Антуан.

Он весело ответил:

— Точно! Поедем?

Я открыл дверь автомобиля, сел на заднее кресло и бросил рядом упаковку «КайТайФуна».

Машина тронулась, и я сказал Антуану:

— Очень странно, что в таком огромном городе мы с тобой встречаемся уже второй раз за день.

Антуан улыбнулся и ответил:

— Ну, про большой город ты преувеличиваешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Вот, представь, что ты взлетаешь, поднимаешься все выше над городом и уже летишь высоко над планетой так, что внизу блестит голубой океан. Города зажигаются, как маленькие лампочки на елочке, а в воздушной голубизне ты видишь закат Луны. Она плывет по земной атмосфере, опускается в нее и теряется в синеве. Полет ускоряется, и ты летишь прямо над неописуемой красотой зеленоватого северного сияния. Но вот ты устремляешься ввысь, и теперь наблюдаешь восход Земли с Луны. Это захватывающее зрелище завораживает тебя, и ты понимаешь, что твой большой город совсем не такой уж и большой. Отсюда он смотрится как пылинка… Но ты летишь еще дальше, за Солнце, в глубину галактического безмолвия, и теперь не только Земля, но и вся Солнечная система превращается в пылинку…

Антуан замолчал.

Я был удивлен:

— Ты настоящий поэт. Рассказываешь, будто сам так летал.

Он ответил:

— Я просто о том, что большим этот город можно назвать лишь со многими оговорками. Однако будь он хоть пылинкой, хоть мегаполисом, главное, что ты на самом деле даже не знаешь, куда ехать.

Вдруг во мне опять разыгралось чувство бешеной ревности. Перед глазами возникла картина: Софи заигрывает с Кэтчером. Это воспоминание прямо душило.

Антуан с пониманием смотрел на меня через зеркало заднего вида и сказал:

— Видно, что в деле замешана женщина. Это не страшно. Когда со мной было такое, я сел за руль и поехал, куда глаза глядят. Давай сейчас попробуем то же самое. Я буду ехать куда попало, а ты осматривайся. Думаю, поймешь, куда направиться.

Машина начала блуждать по городу, а я — по дебрям своих беспокойных чувств.

Как она могла так нагло заигрывать!

За окном автомобиля мелькали витрины магазинов, ресторанов и кафе. На перекрестке я увидел рекламу сочного гамбургера. Вспомнил, что сегодня не завтракал. Даже не успел клаб-сэндвич попробовать, который так вкусно красовался передо мной на тарелке. Реклама утверждала, что гамбургер содержит только натуральные продукты. Я понимал, что это чистая ложь, но какая разница? Я решил пообедать и сказал Антуану:

— Видишь эту рекламу?

Антуан посмотрел наверх и ответил:

— Да.

— Там и адрес ресторана. Это недалеко. Отвези меня туда.

Антуан понимающе кивнул, и машина повернула направо. Через несколько минут я вошел в переполненный зал. Пахло жареным мясом, а я жарился в собственных чувствах: «Нет, так я не уйду от нее! Я сначала вернусь к ней, скажу, как я ее любил, скажу, как много она потеряет, оставшись без меня, и дам ей почувствовать, как она не права! А потом развернусь и отправлюсь, куда глаза глядят. Оставлю ее мучиться в одиночестве…»

Молодой парень за прилавком поднял руку и закричал:

— Касса свободна!

Я подошел в задумчивости.

— Здравствуйте. Что желаете заказать? — спросил юноша.

Вдруг я вспомнил, что Софи всегда заказывала здесь бургеры с рыбой, и решил взять еду с собой к ней. Парень выслушал и повторил за мной:

— Итак, два бургера с рыбой, два больших пакета жареной картошки и два шоколадных пудинга. Что будете пить?