указывая пальцем на Баха). Потому что Вы - дилетант, господин Бах.

(Застывают в своих позах, как в стоп-кадре. Резко и громко звучит «Алиллуйя».

Занавес быстро опускается).

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Звучит «Алиллуя». Занавес поднимается. Оба персонажа находятся в прежних позах. Музыка обрывается. Гендель опускает руку, трёт глаза. Бах подходит к столу и вытряхивает трубку на тарелку).

ГЕНДЕЛЬ (неторопливо). Извините, я выразился совсем не в том смысле. Конечно нет, Вы не дилетант, напротив, - большой талант, гений. Прошу простить меня.

БАХ (протягивая ему трубку). Трубочку хотите?

ГЕНДЕЛЬ (почти робко). Так Вы извиняете меня?

БАХ (засовывая трубку в карман). Дилетант - это ещё что. Ректор богадельни Святого Фомы – так тот меня называет просто шарманщиком.

ГЕНДЕЛЬ (глухо) И меня тоже.

БАХ (в ужасе). Наш ректор?

ГЕНДЕЛЬ. Все. И причём, постоянно. К примеру, мой отец любил повторять: «Ты же не хочешь стать шарманщиком?». И сегодня точно так же шепчутся за нашими спинами. Даже если кардиналы и короли встают, приветствуя нас. Шарманщик (смеётся). Нагромождаешь успех на успех, выжимаешь из каждой ноты лишний пфеннинг и, наконец, становишься богаче, чем дорогой папаша в любой момент его жизни. Зато имеешь работу и ничего, кроме работы, а глаза уже не так хорошо видят, и постепенно слепнешь. Так что, в конце концов, остаёшься всего-навсего маленьким музыкантом.

БАХ (доброжелательно). Когда подадут следующее блюдо?

ГЕНДЕЛЬ. Я больше не хочу есть.

БАХ (идет в глубь сцены). Зато я хочу.

ГЕНДЕЛЬ (задумчиво). Так, значит, Ваши предки родом из Богемии?

БАХ (дергает за шнурок). Уже  двести лет.

ГЕНДЕЛЬ. И мои тоже.

БАХ (еще раз дергает за шнурок). Оттуда вышло много музыкантов.

ГЕНДЕЛЬ. И все - шарманщики.

БАХ. (дергает за шнурок). Весёлая профессия.

ГЕНДЕЛЬ (тихо). Я всегда восхищался Вами, господин Бах.

БАХ (выходя на середину сцены). Мной?

ГЕНДЕЛЬ. Я знаю каждое Ваше произведение. Почти каждую ноту. «Вариации Гольдберга» - просто гениально!.

БАХ. Так они Вам известны?

ГЕНДЕЛЬ. Я их часто играю, чтобы успокоиться. А когда мне весело, играю Вашу танцевальную музыку.

БАХ. Я не пишу танцевальную музыку.

ГЕНДЕЛЬ. Гениальная танцевальная музыка (напевает несколько тактов  из Бранденбургских концертов).

БАХ. Бранденбургские концерты. Затея юности.

ГЕНДЕЛЬ. Ваша музыка для фортепиано - партиты, кантататы...

БАХ (с удивлением). Так Вы всё знаете.

ГЕНДЕЛЬ. А «Страсти по Матфею» - просто невероятно!

БАХ (стесняясь). Кое-что я взял из Вашей «Альмиры».

ГЕНДЕЛЬ. Как будто видишь всё своими глазами, слышишь «осанну» и «распни его», стоишь на Голгофе...(со смешком) В один прекрасный день Вы станете на нашей родине святым, пятым евангелистом, а я так и останусь человеком света, человеком этого света. Так и будут обо мне говорить, даже на том свете (неожиданно с яростью). А я ведь написал «Мессию». (взяв себя в руки) Вам нравится франкское?

БАХ (тоном знатока). Пить можно.

ГЕНДЕЛЬ (подходит к столу с напитками, отпивает глоток. Неторопливо). Вы, наверное, не боитесь того света?

БАХ. Я и этого, собственно, не боюсь.

ГЕНДЕЛЬ. Ну, а ослепнуть - боитесь?

БАХ. Нет, не боюсь.

ГЕНДЕЛЬ. Не боитесь?

БАХ. Чего?

ГЕНДЕЛЬ. Остаться совсем одному?

БАХ. У меня есть семья.

ГЕНДЕЛЬ. Не видеть жену.

БАХ. Я знаю, как она выглядит.

ГЕНДЕЛЬ. В темноте, в тишине.

БАХ. Мои дети достаточно шумные.

ГЕНДЕЛЬ. Без работы.

БАХ. Работы мне хватало всю жизнь.

ГЕНДЕЛЬ (с бутылкой в руке подходит к столу). Сидите в своём кабинетике,  где-то шумят дети, жена поёт (опускается на стул, ему становится жаль себя). А я, старый и слепой, сижу один в своём огромном доме, при мне только Шмит, и он хлопает дверьми...всё прошло, нет больше ни успехов, ни провалов – ничего больше нет. Нет театра. Всё кончено. Только тишина. Ни жены, ни детей...

БАХ. Человеку надо быть предусмотрительным.

ГЕНДЕЛЬ (неожиданно резко и громко). Бах!

БАХ (испуганно). Что, господин Гендель?

ГЕНДЕЛЬ (тоном приказа). Вы поедете со мной.

БАХ. В Лондон?

ГЕНДЕЛЬ. Мой дом достаточно просторный.

БАХ. Вы хотите, чтобы я копировал Вам ноты?

ГЕНДЕЛЬ (вставая). Для этой цели у меня есть Шмит. Нет, мы будем помогать друг другу, будем общаться, возможно даже, будем вместе сочинять. Почему бы нет? Один раз я так уже делал, двадцать лет назад. С этим итальянцем, Бонончини. Один акт писал он, другой я. Это была сенсация. Вещь, правда, получилась дрянная, но касса была полна.

БАХ. Господин Гендель, ...

ГЕНДЕЛЬ (расхаживает взад-вперед по комнате. Видно, что эта идея ему нравится). Но самое главное, я научу Вас быть  деловым человеком. Написать «Страсти по Матфею» и не заработать на этом ни пфеннинга – просто позор. Искусству не к лицу такой позор.

БАХ. Господин Гендель, ...

ГЕНДЕЛЬ. Для начала напишите ораторию. Вы должны будете тщательно выбрать текст. В нём не должно быть слишком много христианства, а то евреи не придут слушать. И не слишком много нравственности, а то дамы не придут.

БАХ (очень громко). Господин Гендель!!!

ГЕНДЕЛЬ но самое главное - продажа нот. От этого вся выгода. Я познакомлю Вас с моим издателем. Он, конечно, жулик, как все издатели, но - честный жулик. И не такой чопорный, как Ваши издатели здесь, в Германии (протягивает ему руку). Ну, господин Бах, согласны?

БАХ (видя руку, протянутую Генделем, отворачивается от него и, опираясь на стол,   говорит, растягивая слова, чуть ли не со злостью). Слишком поздно, господин Гендель.

ГЕНДЕЛЬ (убирает руку, с досадой). Никогда не бывает слишком поздно.

БАХ (тихо). Такое бы предложение лет двадцать назад, и я согласился бы, даже копировать Ваши ноты.

ГЕНДЕЛЬ (неторопливо). Ну же, ну.

БАХ (неторопливо). Если бы я тогда познакомился с Вами, ...

ГЕНДЕЛЬ. Тогда мы не познакомились.

БАХ. Но мы могли бы.

ГЕНДЕЛЬ (слегка нервничая). Я не слишком часто бывал в Германии.

БАХ. Достаточно часто. Например, семнадцать лет назад Вы были в Галле. Я тогда отправил к Вам одного из моих сыновей и передал через него просьбу встретиться, но Вы не приняли его.

ГЕНДЕЛЬ. Тогда только что умерла моя мать.

БАХ. И двадцать четыре года назад.

ГЕНДЕЛЬ. Тогда я гастролировал по Европе. И мог оставаться на родине всего несколько часов.

БАХ (садится на стул, лицом к спинке). И потом, в первый раз, кажется, в 1716 году. Вы уже пользовались известностью и приехали в Германию как известный всему миру господин Гендель. Успех был у Вас в кармане (с тоской) Тогда, тогда бы увидеть Вас и