Подружки Лиз улыбнулись слегка насмешливо.

– Со мной? – Лиз удивилась, – Ну хорошо… Что, сейчас?

– Прямо сейчас, – подтвердил Ким.

Лиз встала и отошла за ним в уголок, который показался Киму самым благонадежным.

– Ну так что ты хотел мне сказать? – Она ни капельки не подсмеивалась, синие глаза смотрели серьезно и с явным интересом.

– Понимаешь… мне нужно… То есть не только мне, но очень важно, чтобы я сумел поговорить с твоим отцом, – добравшись до конца фразы, Ким с облегчением перевел дух.

– С папой? – протянула Лиз. Казалось, она ожидала услышать что-то поинтереснее. – А зачем?

– Я не могу тебе сказать. Но это действительно важно: я хочу рассказать ему кое о чем.

– Расскажи мне, а я передам, – предложила Лиз.

– Нет, Лиз, прости, я должен сам. Это… это касается синтетов, и это очень срочно.

Лиз, казалось, раздумывала.

– Он все равно хотел, чтобы меня домой провожали, – наконец рассудила она. – И дверь у нас вчера барахлила, а ты механик. Жди здесь, короче.

Она побежала за сумочкой, а Ким пылко поблагодарил Вселенную за то, что она великодушно наделяет некоторых красивых девушек еще и разумом.

Они с Лиз проехали пару остановок, потом поднялись на несколько этажей. Всю дорогу Ким молчал, потому что боялся ляпнуть что-нибудь не то. Лиз тоже помалкивала, время от времени бросая на него любопытные взгляды.

Они вышли из лифта, и Ким чуть не умер, потому что на миг ему показалось, что Лиз едва не взяла его за руку.

– Я не буду завязывать тебе глаза, – решила она. – Но учти, потом я должна буду заблокировать тебе память.

– Э… Что? – Ким поперхнулся.

– Ки-им… – Лиз рассмеялась, и это было волшебно. – Ну шучу же я. Как я могу заблокировать кому-то память, по-твоему? Вот папа – он может, – деловито добавила она, и Киму опять стало плохеть.

Он ожидал увидеть несколько патрулей в секторе, взвод гвардейцев в коридоре и, может быть, колючую изгородь и пару-другую минометов перед дверью. Но ничего подобного не было: видно, Поляков не считал, что ему требуются особые меры безопасности.

– Папа приходит поздно, – сказала Лиз, открывая дверь. – Так что давай сидеть и болтать.

На практике Лиз, усадив Кима за низенький столик в скромно обставленной комнате, битый час безуспешно пыталась завязать разговор, а Ким, как немой чурбан, невпопад кивал. Он знал, что потом горько пожалеет, но просто не мог заставить себя разговаривать: сердце колотилось так, словно он только что пробежал три тридцатиметровки подряд – и осталось пробежать еще тридцать.

Позади него открылась дверь, и Ким набрал в легкие воздуха, как перед погружением в пучину.

– Папочка, у нас гости! – прокричала Лиз. Ким обернулся с напряженной улыбкой и встретился взглядом с консулом, чье расшрамированное вдоль и поперек лицо сошло бы за наглядное пособие «Вивисектору на заметку».

Прежде чем Ким успел открыть рот, Поляков несколькими быстрыми шагами пересек комнату, схватил его за шиворот, сдернул с кресла на пол и поволок к выходу.

– Папа, перестань! – Лиз вскочила с места и повисла на свободной руке силовика. – Он хочет что-то тебе рассказать! Да подожди же ты!..

– Я знаю, что хочет сделать Петер! – торопливо прохрипел Ким. Консул уже доволок его до двери. – Они используют мультиботов! Я видел как!

Поляков остановился, не выпуская воротника его футболки.

– Лиз, выйди, – отрубил он.

– Ну нет! – заявила Лиз.

Ким не мог представить, чтобы Поляков спустил кому-то с рук такое демонстративное неподчинение приказу, но именно это и произошло.

– Ну?! – выплюнул он, закрыв глаза на дочкин бунт и переключив всю огневую мощь на Кима.

Лиз опять запротестовала:

– Дай ему сесть хотя бы!

– Обойдется. Тридцать секунд, Каверин.

– На минус третьем я видел, как собирают мультиботов, – быстро проговорил Ким, – У обычных внутри резервуары для хранения жидкости для очистки. Из прозрачного пластика, чтобы было видно, сколько ее, – здесь пришлось взять люфт-паузу. А вообще валяться на полу у ног консула было довольно унизительно. – Но этим ставили другие резервуары, серого цвета.

– И?

– Серый – это химзащита. Синтеты в химическом блоке носят серые комбинезоны, и резервуары у них там из серого пластика. На них специальная маркировка.

Глаза Лиз сверкали, как два сапфира. Поляков думал.

– Ничего не значит, – резко сказал он, – К примеру, боты предназначены для внутреннего использования в химическом блоке.

– В химическом блоке нет ни одного мультибота, – с горячностью возразил Ким. – И потом их собирали ночью, целую уйму. Зачем столько новых?

Старший силовик молчал, и Ким рассудил, что теперь можно и встать.

– Если врешь… – страшным голосом начал Поляков, – Как они выглядели?

– По-моему, также, как остальные.

– Ну и как тогда мы это проверим?

– Не знаю, – Ким растерянно пожал плечами. – Но, когда боты в Городе начнут разбрызгивать какой-нибудь яд, вы же заметите? Или нет?

– Так, – Поляков расправил плечи. – Вон отсюда!

– Папа, ну ты что?! – возмутилась Лиз. – Он специально пришел, чтобы ты его выслушал…

– Я выслушал. Теперь пускай проваливает, – консул прижал ладонь к замку, и Ким попятился к выходу под его тяжелым взглядом.

– Что вы станете делать? – спросил было он, но Поляков сразу захлопнул за ним дверь. Последнее, что увидел Ким, была Лиз, возмущенно упершая руки в бока перед отцом.

Посмотрев на часы, Ким понял, что почти наверняка не успеет домой к комендантскому часу. Еще одна встреча с придурками вроде Фарида ему вовсе не улыбалась, и он торопливо спустился и почти бегом рванул к уже пустой станции. И напрасно: все равно поезда пришлось ждать почти десять минут.

Сидя в пустом вагоне, Ким наконец смог немного расслабиться. По крайней мере он сделал все, что мог. Дело за Поляковым. Ким закрыл глаза: теперь у него была полная возможность наслаждаться воспоминаниями о чудесных волосах Лиз.

Наверное, он слегка задремал, потому что очнулся, когда поезд дернулся и остановился. Ким поискал глазами номер сектора на станции и вдруг понял, что это не станция. Он вообще никогда прежде не видел этого места.

Похоже, он приехал в депо.

Пока Ким терял время, соображая, как отсюда выбраться, одна из дверей вагона неожиданно открылась. Обернувшись, он увидел нескольких синтетов. Впереди стоял самый разыскиваемый человек Города – Петер.