– Это ваша вина, что вы не понимаете другого языка! – На этот раз голос бота уже точно дрогнул. – Только страдание вы воспринимаете серьезно. Я… Вы сами этого хотите, вам это нравится.

– Конечно, нет! Прекрати это! Останови их, ведь мы погибнем все, если вы не перестанете!

– Нет… не все… – Мультибот запинался, как живой, как будто он действительно мог чувствовать. – Зато внимание остальных… будет безраздельным… – Это было невероятно: скучный механический голос обретал человеческие интонации: Ким почти услышал не то всхлип, не то вздох, – Вы будете смотреть, вы будете слушать, и вы…

Вдруг все прекратилось. Ким немного подождал, затем позвал мультибота. Тот не ответил.

Быстро подойдя, Ким все выключил, опять открутил боту голову, вынул отвертку из рук Мака, по лицу которого катились слезы, и снял батарею. Только после этого он с облегчением сел рядом и улыбнулся механику. Тот неловко утирал глаза рукавом рубахи.

– Прости, парень… Что-то развезло меня, сам не понимаю…

– Это вы простите, Мак, – Ким вытащил из-под ветоши, которую швырнул на пол, психостаб и протянул механику.

– Что?..

– Он сломанный, – объяснил Ким. – Не успокаивает, понимаете, а наоборот. Это от него вы так… расстроились.

– Что… волны?! – немедленно догадался Мак, вертя прибор в руках. Ким его уже выключил, так что слезоточивое действие стремительно проходило, и механик начал звереть, – Шуткуешь, да?! Да я…

– Вы бота настроили, чтобы он передавал сигнал, так? Вы слышали, как он говорил? – перебил Ким, – Помните?

– Ну как… Его тоже вроде проняло, – пробормотал Мак, – А, стой! Он же не… То есть это не его проняло, а… кого-то на том конце?

Ким кивнул.

– Ни хрена же себе, – протянул Мак. – Если бы сам не видел – ни в жисть не поверил бы.

– Да почему?! – У Кима давно уже накипело. – Раз есть система управления, значит, через нее можно управлять! Что в этом невероятного?!

– Э-э… – Мак выглядел таким растерянным, словно его спросили, почему пластик пластиковый, – Оно как бы и вроде того… Но никто никогда в такие штуки не лезет, парень. Ну, то есть система есть, конечно, только это тебе не простая система, а… Система! Целая громадная системина, етить!

– Что, и для анализаторов не простая? И для старших подразделений? И для такого умельца, как вы?!

На лице механика отразилась сложная польщенно-оскорбленная гримаса:

– Ты, парень, просто не въезжаешь. Где что сломалось – там я все верну на место. Но в центральное управление соваться – это я даже не знаю… – Мак передернулся, как в ознобе. – Это ж все гикнуться может, весь Город в разнос пойдет! И все, амба, такое уже никому не поправить. И у какого оленя хватило спеси в головную систему полезть, тот просто анархист и беспредельщик, попомни мои слова.

Ким ощутил мимолетное удовлетворение: его давние наблюдения оказались правильными. Жители Города действительно боятся трогать… Город. Интересно, как так вышло?

Запущенная задом-наперед программа работы соевой теплицы, которую никто и не подумал проверить. И несчастные уродцы, ошибки генерии, которых он видел в трущобах минус третьего… Индра считает, что их не следовало доращивать до рождения. Так, может, биотехники и не видят толком, кого растят? Что, если они – просто операторы на линии-автомате? Запустили протокол и пошли себе кисель попивать, а там уж оно само?..

Цепляются за свой драгоценный порядок, осаживают тебя, мол, главным видней. А случается что серьезное, не знают, какую кнопку жать.

– Ты как начал перед ним эту хренотень-то пороть, мне, признаться, аж стыдно стало, что ты у меня работаешь, – голос механика вернул Кима к делам насущным. Кажется, невероятное открытие все никак не могло уложиться в сознании шефа. – А ты, стало быть, доказывал, что они на центральном управлении…

– Не только это, – объяснил Ким. – Я сегодня кое-что узнал о синтетах. Я думал, они сами такими с возрастом становятся, а оказалось, у них эмоции специально притуплены. Это их химические реакции, врожденное.

– Ну и? – подозрительно спросил Мак.

– Ни один синтет на том конце не расплакался бы, – коротко объяснил Ким.

– Да кто ж там был, етить его? – пораженно выдал Мак.

– Как минимум, самородок, – Ким вздохнул, убирая психостаб в карман комбинезона. – Но на этот раз, Мак, у вас точно алиби, и это меня радует.

Эта ночь в Городе была очень длинной. Улицы уже опустели, но не спал никто. По тревоге подняли не только силовиков, но и биотехников, которые без остановки принимали пострадавших. Таких было много: за одну ночь медблоки заполнились до отказа отравленными и обожженными. И Ким боялся подумать, насколько бы их было больше, если бы не меры Полякова.

Маски защищали от парагаза, но костюмов для всех просто не было. Кислота, попавшая на ноги, моментально прожигала одежду и въедалась в кожу. Правда, мультиботы, казалось, не охотились за людьми специально: они просто хаотично ездили туда-сюда и время от времени опрыскивали все вокруг кислотой или газом.

Мультиботов нельзя было выключить; силовики сгоняли их в пустующие помещения и запирали там, но толку от этого было не очень-то. Никто не знал, какие из них «заряжены», и даже гвардия Полякова не смогла бы переловить за ночь всех ботов Города.

Возвращаясь в синтет-сити, Ким видел, как старшего силовика на всех городских экранах сменяет Штайнер, объясняя правила первой помощи. Не появлялся только Эдо.

По дороге до общежития Киму еще трижды попадались мультиботы – все вполне мирные. Четвертой, с кем он столкнулся, была Алекс на ее монокате, и Ким незамедлительно ощутил позыв устроить ей разнос:

– Где ты шатаешься?! Не знаешь, что в Городе творится?!

Алекс смешалась, стала пунцовой и неразборчиво пробормотала:

– Ездила проведать… подругу.

– Какую подругу?! Твоя мама…

– С мамой все нормально, она из дому нос не высунет, – тут старая Алекс взяла верх и заставила новую гордо вздернуть подбородок: – А ты бы не совал всюду свой, вот что!

Без приключений добравшись до своей ячейки, Ким почувствовал, что смертельно устал. Он залез под очень горячую воду и только-только закрыл глаза… как послышался треск шторки.

– Ерик, блин, тебе не приходило в голову, что я иногда не горю желанием принимать гостей? – раздраженно прокричал Ким сквозь шум воды. – Сколько раз просил – стучи!

Ерик, видимо, обиделся, потому что не ответил, а шторка снова затрещала. Ким тут же раскаялся. Блин, да нужно же иметь самоуважение! Он спокойно домоется и несколько часов поспит. А утром, так уж и быть, извинится перед Ериком за то, что тот – настырный и бесцеремонный тип.

От мыла защипало глаза, и Ким изо всех сил начал плескать в них воду. Странное дело, но жжение не проходило: вместо этого еще и сильно запершило в горле. Ким раскашлялся так, что рот наполнился слюной, выключил воду и кое-как утер глаза полотенцем. Продолжая чихать и кашлять, он на ощупь открыл дверцу душевой, и вот тут его накрыло по-настоящему.