А когда она попыталась настоять на своём желании, Олег посмотрел на неё с такой укоризной, что ей стало неловко, и больше она с этим вопросом к нему не обращалась.

Была у неё мысль, после отъезда брата, воспользоваться его отсутствием и, сменив облик, всё же прокатиться, пусть не по центральной, а по кольцевой дороге, но сама же решила, что поступать так, значит, проявить неуважение к брату.

Публичные казни и наказания в самом Пскове Олег запретил, поэтому Уля не удивилась, увидев, что вчерашних дебоширов, устроивших драку в трактире возле восточных ворот, в которой пострадали не только сами драчуны и трактирщик со своими вышибалами, но и комендантский патруль, который, всё же, всех угомонил, пороли прямо во дворе комендатуры.

Она, в принципе, могла вчера распорядиться отправить их в тюрьму, декады на две-три, но Олег советовал тюрьмой сильно не злоупотреблять.

С его слов, там, все эти разрозненные мелкие хулиганы, могут ближе познакомиться друг с другом, обзавестись связями, поделиться опытом избежания наказаний и, в конце концов, ступить на путь постоянных преступлений.

И однажды, этих мелких нарушителей придётся казнить уже за серьёзные преступления. Поэтому, советовал он, пусть лучше получат свою долю боли и унижений, чтобы в следующий раз головой думали.

— Больше четырёх тысяч, считаю, могут быть пригодными для службы, — докладывал ей Бор о результатах облав, проведённых на днях в городах герцогства, — Даже с учётом неизбежного отсева, уверен, на пополнение первой и комплектование второй бригад хватит с лихвой.

Бора Олег, перед самым своим отъездом, произвёл в генералы. Тот, хоть этим, явно было видно, гордился, но попыток сбежать со своей должности в армию, не оставлял.

Получив, в ответ на все свои намёки и открытые просьбы, окончательное нет от герцога, он теперь пробовал добиться своего через его сестру.

Уля видела эти попытки, но не стала объяснять, что, если Олег что-то уже решил, то уговорить его изменить своё решение, практически невозможно.

— Ты куда всю эту ораву отправил? В лагерь под Неровом?

— Да, как господин герцог распорядился. Полковник Ашер уже всех принял, фельдегерь вчера привёз от него сообщение. Вам его отдать?

— Перешли Клейну, — отмахнулась Уля.

Она и так была завалена всякими донесениями, что тратить время на подобную мелочь считала излишним.

Имя полковника Ашера напомнило ей, как на её предложение заменить командиров баталий и самого командира бригады на более молодых, Олег ответил отказом, сказав, что отказываться от их опыта ещё рано.

— Этих я отпускаю? — уточнил Бор, кивнув в сторону окна, где затихли свист плети и крики вчерашних дебоширов.

— А я давала распоряжение их не отпускать?

Отвечать, иногда, вопросом на вопрос, её научил Олег, говоря, что так бывает даже лучше подсказать правильный ответ.

На заднем дворе школы, где отстроилась, уже приличных размеров, механическая мастерская, Трашп, быстро говоря, порой, проглатывая слова, пытался объяснить ей, как ему удалось добиться того, чтобы переключение передаточных ступеней стало возможным без остановки дрезины.

— Вы же понимаете, госпожа, — говорил он, — Что чем больше передаточное число, тем быстрее будут крутиться оси, но тем больше усилий надо будет прикладывать на рычаги. А ведь дорога-то, то в горку идёт, то под уклон. Да и разгонять дрезину…Понимаете? — опять переспросил Трашп.

Уля, как говорит брат, нихрена не понимала, но, как, он же, ей и советовал делать при необходимости, что называется, держала лицо. Олег ещё советовал, в таких случаях, надувать щёки, но она поняла, что это была шутка.

— Когда ты меня прокатишь?

Она задала вопрос, который её больше всего сейчас, на самом деле, интересовал. Пусть на конке ей не судьба прокатиться, зато на дрезине, она, как шеф всего этого хозяйства, просто обязана лично опробовать.

— Как прикажете, госпожа. У меня всё готово.

Один из рабов подсадил Улю на дрезину.

— Вот, попробуйте, как легко рычаги вверх-вниз ходят, когда передаточное число всего один к трём, — Трашп показал ей на задний рычаг.

Уля взялась за него, слегка надавила, затем посильнее и, когда, от её усилия, рычаг пошёл вниз, а дрезина покатилась, то чуть не завизжала от восторга.

— Хватит, госпожа! — крикнул механик, когда они разогнались.

Он бросил свою сторону качелей и усевшись на один из двух стульчиков, сделанных впереди, потянул за какую-то перекладину, отчего дрезина стала тормозить.

— Тут участок короткий, — он улыбался, видя восторг регентши, — Могли бы удариться об упор тот. Видите?

— Вижу, — засмеялась Уля, — Приказываю, завтра же установить её на рельсовую дорогу до Распила. Там уже больше половины её сделали. Вот там я лично и приму твою работу.

Она ещё выслушала его пояснения насчёт тормозов, и про то, что к дрезине можно цеплять и рельсовые тележки, и кареты, как на конке, только чуть поменьше в размерах.

— Правда, тогда на рычаги надо рабов посильнее ставить, — добавил он.

— Найдём, — ответила Уля.

Уйти из школы без посещения школьной столовой она себе не позволила. Естественно, это было не от недоверия к Каре, а, скорее, ещё один повод её похвалить.

— Может, останешься посмотреть на репетицию? — спросила её Кара после обеда.

— Не могу, — Уля очень бы хотела остаться, но её ждала ещё куча дел, — Попробую на следующей декаде к тебе выбраться.

Весь остаток дня она убила с Армином и Гури, пытаясь вникнуть в вопросы финансов и торговли, но, пока, ей приходилось во всём полагаться на их честность и знания. Сама она, к своему сожалению и злости, понимала мало.

На следующий день Уля, уже с самого утра, с нетерпением ждала возле зарадных ворот, пока рабы докатят и установят на рельсы дрезину.

Дорога к Распилу шла мимо карьера, где изготавливались формы под рельсы. И узкоколейка, как называл её почему-то брат, уже до этого карьера была достроена.

— Держитесь крепче, госпожа! — сказал радостно восбуждённый Трашп. Для него эта поездка тоже должна была стать первой.

Они с ним сели на стульчики со спинками, прикреплённые впереди дрезины и огороженные большим тонким медным листом.

Четверо рабов по команде Трашпа начали поднимать и опускать рычаги.

По мере того, как дрезина ускоряла ход, механик, наваливаясь всем телом, сдвигал штырь на себя. Так он, как пояснял, менял передаточное число на всё большее.

— Вот это да! — в восторге закричала Уля, когда рабы разогнали дрезину так, что сопровождавшим регентшу гвардейцам её эскорта пришлось перейти на галоп, — Какое чудо чудесное!

Трашп тоже что-то пытался кричать, но его и в нормальных-то условиях, порой, трудно было понять, а тут она вообще не могла разобрать о чём он кричит. Да это и не было нужно. И так всё было ясно.