Скилл с артанами уже выбрали пустой стол и призывно махалиоттуда руками. Придон наконец очнулся, заставил деревянные ноги двигаться,проломился сквозь пар, дым, испарения, громкие голоса, крики, хохот, пьяныепесни. Аснерд прогудел довольно:

– Ну что, тряхнуло? Придон прошептал потрясенно:

– Откуда… откуда столько дивных людей? Из каких стран?

Скилл отмахнулся.

– Да это все куявы.

– Но как же…

– Да так, – сказал Скилл еще равнодушнее. –Просто, как вороны, любят наряжаться. Вот и тащат в гнезда все яркое и пестрое,и на себя тоже цепляют. Как женщины… ну, им можно, так и мужчины.

– Что совсем стыд, – проскрежетал зубамиВяземайт. – Это позор, это оскорбление для мужчин! Такие люди должны бытьуничтожены. А их землю должен заселить достойный народ.

Олекса и Тур переглянулись, волхв не сказал какой, но кто изартан не знает, какой из народов на свете самый достойный?

Подошел толстый мужик, одетый как луковица. Из-под однойодежды торчит другая, а из-под этой – третья. К тому же чувствовалось, что естьеще и четвертая, что сразу наполнило душу Придона неимоверным презрением. Тутже хлестнула волна страстного желания схватить Итанию на руки и увезти набыстром коне в вольную чистую степь, где чистый воздух, чистые реки, сильныемужчины и гордые женщины.

– Что будете есть? – осведомился мужик сиплымголосом.

Скилл покосился на Придона, губы раздвинулись в загадочнойулыбке.

– Знаешь, – сказал он, – неси мясо… нозажаренное по-куявски… Неси сыр, но только тот, что привозят с гор… Мужиккивал, спросил:

– Какое вино? Есть очень достойное, прямо от винодела,что поставляет прямо во дворец…

Придон вспыхнул от оскорбления, а Скилл сказал мягко:

– Разве не видишь, что мы – артане? В голосе старшегобрата Придон ощутил угрозу. Ощутил ее и мужик. Побледнел чуть, торопливопоклонился:

– Да, но… вдруг вы на службе великого тцара… Нет-нет, яне хотел оскорбить, просто на службу тцару нанимаются самые разные люди…

– Но не артане, – сказал Скилл, он говорил все ещемягко, но как-то с нажимом, даже за соседними столами ощутили угрозу. – Даи мясо, как ты понимаешь, мы едим не всякое, так что будь осторожен… Но, чтобыты повеселел, можешь принести нам рыбу, что плавает только высоко…. Понимаешь?

Аснерд добавил:

– И не ту, что в горных озерах, хотя и она божественнохороша, а ту, с красными перьями, что только в быстрых реках, в водопадах. Явидел, как скачет через камни… Хозяин сказал испытующе:

– Вы же знаете, та рыба очень дорогая.

– Неси, – распорядился Скилл.

– Эту рыбу доставляют живой, – добавил хозяин. Онне двигался с места. – А чтобы доставить с высоких гор, приходится везти вчане с водой, куда каждые полчаса бросают колотый лед…

Скилл засмеялся.

– Прекрасно! Давай эту дивную рыбу. И постарайся, чтобыхватило на всех. Учти, мои люди жрут так, что коня съедают за мгновение ока.

Он бросил на стол горсть золотых монет. Хозяин неверящесмотрел на блестящую россыпь, схватил один кругляш, попробовал на зуб,расплылся в улыбке.

– Вы получите лучшую рыбу, которую ест только сам тцар!

Сгреб, исчез, тут же появилось множество челяди, стол ещераз вытерли, застелили чистой скатертью, перед каждым артанином поставилипустое блюдо и положили ножи и двузубые вилки. Придон вспыхнул от оскорбления,это намек, что его нож за поясом недостаточно хорош? – но следующая вереницаслуг тут же начала перегружать им на эти пустые блюда жареное мясо, различныхживотных, зажаренных птичек, кровяные колбаски, и он забыл возмутиться громко ис достоинством.

Ноздрей достиг волшебный запах, он осторожно отрезал своимножом кусок мяса и отправил в рот. Приятно обожгло, мясо оказалось сочным,просто тает во рту, это не по-мужски, но он внезапно ощутил, что сок уже потекпо гортани, влился в жилы, в голове разом прояснилось, а усталостьулетучивается с каждым мгновением. Он снова силен и бодр, настолько бодр, чтоготов подпрыгнуть до потолка. Просто так, взять и подпрыгнуть…

Скилл кивнул Аснерду на раскрасневшегося Придона:

– Смотри, что делают пряности с нашим мальцом.

– Зажгли огонь в крови, – подтвердилАснерд. – Я тоже помню, как в первый раз…

Ели с удовольствием, быстро, но степенно, переговаривались,посмеивались, поглощали это дивное мясо, хватали жареных птичек и тожеотправляли целиком в рот. Аснерд предупредил, что полагается жевать, а комоквыплевывать, там же косточки, но сам ел целиком, и Придон тоже ел целиком,какие там косточки у таких крохотных птичек; мельче воробья…

А потом подали ту самую рыбу. Придон еще издали ощутил ееприближение, по необычному запаху, что донесся из раскрытых дверей кухни, да ивсе за столами насторожились. Даже песни за дальним столом оборвались, всепровожали взглядами самого хозяина, что торжественно нес на вытянутых рукахширокое блюдо.

За хозяином двигались повара, сами, без слуг, перекладывалина стол знатных гостей дорогую рыбу, заодно поглядывали любопытствующе, кто жеможет позволить себе такое дорогое удовольствие, роскошество даже.

Придон жевал эту божественно нежную рыбу, вкуснеобыкновенный, а глаза то и дело поворачивались в орбитах. За столом у окна вокружении четверых мужчин сидит и спокойно отхлебывает из кубка необычно одетаяженщина. Да и вся она выглядит необычно, начиная с того, что находится вкорчме. В Артании, самой правильной стране, ни одна женщина не позволит себезайти в корчму. Даже те, кто путешествует, все же завтракают и обедаютобязательно в своей комнате, а не в окружении мужчин и под взглядами множествамужчин…

…которые, к удивлению Придона, вовсе не таращили глаза наэту женщину, не пытались приставать, а ели, пили, горланили песни, бахвалились,затевали борьбу на локтях. Женщина перехватила жадный взгляд Придона, ее тонкиеброви чуть приподнялись, затем отхлебнула вина и, слегка отвернувшись,преспокойно продолжала обсуждать что-то со спутниками, больше не замечаяПридона, его друзей, вообще мужчин в корчме и саму корчму.

Придон со жгучим интересом всматривался в ее фигуру с гордоприподнятыми плечами. Воротник стоймя, тонкая элегантная шея, круглое милое иодновременно строгое лицо, густые, но гладко уложенные снежно-белые волосы.Такие волосы, и в то же время темное от загара лицо, он впился взглядом в ееглаза, по телу пробежала дрожь. Ощутил, что не в состоянии оторвать взора.Впервые видел глаза цвета светлого меда, желтые, почти оранжевые. Чистыеалебастровые белки и крупная радужка желтого цвета, где в самом центре крохотныечерные точки зрачков…

Он снова и снова пробегал по ней взглядом, стараясь делатьэто не чересчур открыто, что выглядело бы вызовом. Ладная крепкая фигура, оченьженственная, но в то же время фигура сильной женщины. Он бы даже сказал –женщины-воина, если бы такое дикое сочетание было возможным. Наконец сообразил,что его поразило больше всего: впервые увидел женщину в мужской одежде. Правда,одежда так ушита и подогнана по ее фигуре, что не выглядит грубой мужской, воткрупная грудь оттопыривает спереди, но жакет от самого горла, расстегнутатолько верхняя пуговица, а от нее до груди далеко, ни хрена не видно, так чтоона не старается привлечь внимание мужчин своей доступностью или нежностьюкожи…