– Понял, – хмуро сказал Мазур. – Не дите.

– Топает, орел... – прямо-таки с нежностью сказалКацуба. – Знал бы ты, как приятно быть объектом разработки ДНГ, располагаядипломатической ксивой... Привыкли они к нам уже, могут себе позволить ивзглядом на девочку отвлечься... Словом, с этой стороны – благолепие.Но! – Он еще более понизил голос. – Все эти четыре дня мы с тобой – вплотной и профессиональной «коробочке». Проще говоря, постоянно в кольце весьматолковых ребят и девочек, которые крутят двойную задачу: и не потерять нас извиду, и не дать себя засечь индивидуумам из ДНГ, каковые тоже не лопухи.Сомнений никаких. У вторых – не стиль ДНГ, вообще не местный стиль. Онипрекрасно ориентируются в городе, они, в определенном смысле, здешние, но всеже они – не отсюда...

– Конкуренты? – спросил Мазур.

– Очень похоже. Так что поздравляю – мы под колпаком. Я,конечно, пока не могу сказать, знают они твердо, что мы – это мы, или же простовцепляются в каждого новоприбывшего перспективного русского, но жизненный опытподсказывает, что склоняться лучше к первому варианту.

– А если так, что делать? – спросил Мазур. – Какты верно подметил, тут – исключительно твоя епархия...

– Приказ прост – ждать инструкций, – вздохнулКацуба. – Стоп, опять пошли интересные дела...

Улица была сплошь застроена добротными старинными домами,где смешались разнообразнейшие стили: ажурные металлические ворота, тонкиечеканные решетки, защищающие окна, резные деревянные балкончики, мавританскиеаркады... Слева, на стене из красного кирпича, белели огромные белые буквы:«PIR», определенно нанесенные с помощью баллончика с краской, и, похоже, совсемнедавно – Мазур явственно рассмотрел, как ползут по кирпичам извилистыетонюсенькие ручейки.

И он моментально подметил, что прохо-жие – отнюдь непринадлежавшие к низшим классам – ведут себя странновато. Стена с надписьюсловно была ограждена невидимой полукруглой завесой, которую видели все, кромеМазура – люди шли по дуге так, словно завеса реально существовала, на нее можноналететь и чувствительно расшибить лоб, огибали невидимое препятствие, причемисхитрялись делать это как бы непроизвольно, весьма даже непринужденно, будтоиспокон веков по этой стороне улицы все так и ходили...

– Ага, – сказал Кацуба негромко. – Можешьостановиться и глупо таращиться – мы ж с тобой нездешние, любопытно нам, темболее – должно быть насквозь непонятно...

– Герильеро?

– Не совсем. «Партидо Искуердиста Революсионарио» – ПартияЛевых Революционеров. Духовные братцы нынешних герильеро, но – сугубогородские. Нужно купить газету, похоже, герильеро откололи очередной номер, вэтом случае пировцы моментально одушевляются и начинают пачкать стены судвоенным усердием...

– Я так понимаю, они под запретом?

– Не то слово... Стоп. – Кацуба взял его под локоть иостановил метрах в десяти от надписи. – Везет тебе, я этих мальчиковсвоими глазами никогда и не видел, хотя наслышан...

Медленно подъехал довольно новый светло-синий «опель»,отчего-то он был без номера. Одновременно распахнулись обе передние дверцы,вылезли два парня в бежевых просторных брюках и белых рубашках навыпуск (Мазурнаметанным глазом определил, что у каждого на поясе нехилая кобура), в темныхочках. Держась так, словно на улице, кроме них, не имелось ни единой живойдуши, они вразвалочку, неторопливо подошли к подтекающим белым буквам. Одиндостал из заднего кармана крохотные баллончики, кинул на них взгляд, два убрал,один оставил. Второй приложил к стене нечто напоминающее трафарет. Короткоешипенье, невесомое облачко бьющей из баллона под давлением краски – и белыебуквы оказались словно бы перечеркнутыми черным рисунком: череп со скрещеннымикостями, большие литеры E и М.

Прохожие шагали так, словно ни машины, ни двух молодыхлюдей, крепких и опрятных, не существовало вообще. Один из «художников»отступил на шаг, критически обозрел дело своих рук, что-то со смешком бросилнапарнику, оба направились к машине – и усмотрели Мазура с Кацубой. Тот, чтошел впереди, выбросил руку в их сторону, щелкнул пальцами, что-то резко, неприязненнобросил по-испански.

– Скажи на любом языке, что не понимаешь, – быстрымшепотом подсказал Кацуба, кажется, ничуть не обеспокоившись.

Мазур, недолго думая, сказал по-русски:

– Ни хрена я не понимаю, кореш, что ты там лопочешь...

Эта фраза – вряд ли понятая незнакомцем – подействоваламагически. Он остановился, пару секунд пытливо всматривался в лицо Мазура,наконец, уже вяло, сделал такой жест, словно хотел все же оставить последнееслово за собой, нечто вроде ленивого «Ладно, попадешься еще мне...». Засим оба,не торопясь, сели в машину, и она рванула с места под отчаянный визг покрышек,в три секунды исчезнув за поворотом.

– Эт-то что еще за тонтон-макуты? – спросил Мазур.

– Они и есть, – негромко просветил Кацуба. –«Ескадрон муерто». Тебе перевести?

– Не надо, – сказал Мазур. – Эскадрон смерти,кошке ясно...

– Ага. Спецотдел ДНГ по борьбе с терроризмом, нечто вродекорсиканских спецгрупп де Голля, когда он гонял оасовцев. – Кацубаухмыльнулся. – Причем официально ничего подобного вовсе не существует вприроде. Как неоднократно заявлялось с самых высоких трибун, в составе главногополицейского управления – не ДНГ, заметь хорошенько! – есть «Ескадронмоторизадо», нечто вроде группы быстрого реагирования, каковая борется суличной уголовной преступностью. А все слухи о существовании некоего «эскадронасмерти» и его подчиненности государству – есть выдумка злонамеренных леваков ипрочих партизан... Между тем реальное положение дел всем известно. У любого изэтих лбов в кармане – бляха ДНГ с крылатой шпагой, только к ней еще добавленыбуковки ЕМ... А в общем, я иногда думаю, что с леваками только так и следуетбороться. Будь у нас в девяносто первом парочка таких эскадронов, ещенеизвестно, как обернулись бы дела... Хола, мучачо![2]

Он жестом остановил парнишку, поспешавшего вдоль улицы скипой ярких, в три краски, газет, кинул ему монетку, ловко выдернул из пачкиверхний лист. Развернул с хрустким шелестом, вчитался и удовлетворенно хмыкнул:

– Ну да, конечно. Герильеро из «Капак Юпанки»... обстрелянполицейский участок в Барралоче... есть жертвы... гранаты... поисковые группывылетели... Интересно, что эти «Юпанки» ни разу не пытались подорватьнефтепровод, по которому янкесы из «Петро» качают в порт здешнее черноезолото...

– Хочешь сказать, они работают на...

– Не все и не всегда, – сказал Кацуба. – Попросту,согласно старому присловью, никто не знает, где кончается Беня и где начинаетсяполиция. Любая экстремистская бражка, не мне тебя учить, профильтрована черт текем – от агентов ДНГ до самых непонятных иностранцев. Вообще-то интересныйнарод. Боевики «Юпанки» на девять десятых – индейские метисы-чоло, а то ичистокровные индейцы, но вот головка – дело другое. Опять, как водится, далиснимки... Хороша, стерва?