До связи, дорогая Мария! Целую и обнимаю.

Твой Петер

К концу письма я завизжала в голос. Как это, должно быть, глупо смотрелось со стороны! Благо я была одна, и никто не смог бы застать меня визжащей в монитор.

Петер хотел прилететь на Украину и встретиться! В это было бы трудно поверить, если бы не мое странное, всепоглощающее чувство, что иначе и быть не могло. Так что его сюрприз оказался на поверку не таким уж и сюрпризом. Я знала, я верила, я была уверена. Моя жизнь неожиданно превратилась в сказку, а сказки строятся по законам жанра, ведь так? И законом жанра именно этой, моей сказки был скорый приезд любимого. А после… Мне казалось, что дальше должно было последовать логичное продолжение: «И жили они долго и счастливо».

Окрыленная, преисполненная энтузиазма, я немедленно открыла Skype. Нет, волнение по-прежнему оставалось, но оно было приятным, а не удушающе тошнотворным, как вчера вечером. Теперь разговор с Петером казался логическим продолжением письма, которое сделало меня счастливой. А значит, он тоже должен был принести мне счастье.

Пока я ждала половины второго – а до назначенного времени оставалось чуть больше часа, – мои мысли кружились вокруг одного и того же: «Интересно, какой у него голос? Что он скажет? Каким будет первое слово?» Я не стала заранее готовить фразы. Мне хотелось, чтобы наш разговор был непринужденным и естественным. А для этого, как написал Петер, надо было следовать зову сердца.

Наконец, незадолго до тринадцати тридцати, Skype оповестил меня, что Петер вошел в систему. И буквально сразу после этого последовал звонок…

Я с нетерпением нажала на зеленый значок телефонной трубки. На том конце послышался легкий шумок, а затем:

– Мария?

Голос был необычным. Нежным и приятным, но не совсем таким, как я его себе представляла. Хотя уже через секунду мне показалось, что это был единственно возможный голос для такого человека. Все мое Я безоговорочно принимало Петера и впитывало все, что с ним было связано.

– Да?

– Привет.

– Привет. У тебя приятный голос.

– М-м… Спасибо. Я как раз собирался сказать тебе то же самое.

– Спасибо.

Мы оба запнулись. Последовала секундная пауза.

– Как дела? – спросили мы одновременно и рассмеялись.

– Хорошо, – ответили оба в унисон и снова принялись смеяться.

– Я не мог дождаться, когда мы услышим друг друга, – сказал Петер. – Извини, я немного волнуюсь.

– Ничего страшного. Я очень рада, что ты позвонил.

– Я тоже очень рад!

А затем наше волнение разом как рукой сняло, и мы принялись непринужденно болтать на самые разные темы. Говорили об Украине, об Австрии, о наших интересах, о наших мечтах. Почему-то Петер общался на английском лучше, чем писал. Он делал мало ошибок, на которые я совершенно не обращала внимания. Для меня важнее было то, что он говорил, а не как.

Пятьдесят минут пролетели словно одно мгновение. И только когда Петер воскликнул: «Ох, да ведь мой обеденный перерыв скоро заканчивается!» – я поняла, что наш разговор длится необычайно долго. И, хотя нам обоим очень хотелось продолжить, пришлось прерваться.

– Мне совсем не хочется прощаться, – сказала я. – Но если тебе пора идти…

– Дурацкая работа, – фыркнул Петер. – Сейчас приедет важный клиент. Если бы не он, я бы пробыл с тобой в Skype целый день… А может, послать все к черту?

– Нет, что ты, – я хохотнула. – Не надо. Работа – это важно. А мы скоро с тобой еще поговорим.

– Знаешь, Мария, со мной происходит что-то странное, – сказал Петер. – Ты появилась в моей жизни несколько дней назад. А я чувствую себя так, как будто знаю тебя много лет.

– Понимаю, – сказала я. – Потому что чувствую себя точно так же.

Петер на мгновение замолчал.

– Спасибо тебе, – сказал он, и его голос будто дрогнул.

– Да нет, это тебе спасибо! – горячо подхватила я.

– Спасибо, – повторил он. – Я напишу тебе вечером.

– Буду ждать, – пообещала я.

– Целую тебя, Мария! – сказал Петер.

– А я – тебя.

– Нет-нет, ты не поняла. Я не просто тебя целую, – сказал Петер серьезным голосом.

– А что?

– Я целую тебя сильно-пресильно.

– Спасибо. Мне приятно, – засмеялась я.

– До скорого, Мария, – сказал Петер. – Знаешь, что говорят на прощанье у нас в Тироле?

– Что?

– Сервус! – сказал Петер.

– А-а… Тогда… Сервус? Я правильно повторила?

– Абсолютно! Ты удивительная, Мария! До вечера!

– До вечера!

И мы разъединились.

Я осталась сидеть напротив компьютера с улыбкой идиотки и долго смотрела на «иконку» с фотографией Петера. Мне открылась какая-то параллельная реальность, в которой я была бесконечно счастлива. У меня словно выросли крылья, а все вокруг окрасилось розовым. Мне было ясно, что мир уже никогда не будет таким, как прежде. Мое прошлое Я растворилось в нем без остатка… И этот новый мир носил имя Петера.

Каждая история, способная хоть кого-нибудь тронуть, – о любви.

Кристоф Вальц

В последующие три дня мы общались с Петером практически постоянно. Утром и перед сном обменивались письмами, а в обед и вечером выходили в Skype. Это сблизило нас еще сильнее, и я уже не могла представить себе, будто когда-то жила без Петера. Похоже, и он чувствовал что-то похожее. О нашем первом разговоре он написал так:

Когда ты позвонила мне, мое сердце перестало биться, и я не мог дышать. Я весь дрожал. Наверное, наговорил много глупостей. Извини. Я не спал до трех часов утра и все время думал о тебе. Безумие! Обычно я выступаю перед людьми, веду бизнес-переговоры, и это всегда легко. Но когда я слышу твой голос, слов не хватает и мне трудно взять себя в руки. Надеюсь, тебя не пугают мои эмоции. Просто они искренние. Я никогда ничего подобного не чувствовал. Пожалуйста, притормози меня, если я чересчур тороплю события. Но я должен тебе об этом сказать, иначе не смогу работать.

После такого письма у меня на глазах выступили слезы, и я ответила, что чувствую то же самое. Это было чистой правдой!

Петер объяснил мне свои планы по поводу Киева. Он написал, что давно собирался посетить со своими клиентами Минск, а после знакомства со мной приложил все усилия к тому, чтобы убедить их скорректировать свои планы и сделать остановку в Киеве. Путешествие планировалось на частном самолете с вылетом из итальянского Бользано. Перелет в Киев означал дополнительные сложности, и Петер написал мне: