отстрел собак, и мы, будучи детьми, часто наблюдали такие картины, бегая по посёлку или играя на детской площадке. Частенько мимо нас пробегала куча собак. Это свора была по-своему организована, но нам она казалась беспорядочной. Собак 6-9, а порой и более, из них собаки две – сучки, остальные кобели, просто носились туда-сюда по всему посёлку, на бегу, а иногда и с остановками, постоянно обнюхивая друг друга в непристойных местах. При этом всём кавалеры часто пытались добиться расположения милых дам, и тем самым вызывали друг друга на дуэль. Вот среди таких миграций собак мы и наблюдали присутствия Шурика. После коих он заявлялся домой, когда ему вздумается, и нёс за собой столько неприятностей нашей маме, что вспоминать жутко. Шурка, конечно, понимал, после «взбучки» свою вину, но никак не мог её исправить. Вина его заключалась в том, что после загула, извалявшись во всяческих видах грязи, он пробегал по подъезду, распахивал дверь в квартиру, устремлялся на кухню первым делом, а потом – либо убегал обратно, либо укладывался на своё место на передышку, оставляя за собой тропинку грязевых следов! Если это случалось ночью, то мама этот сюрприз получала только утром, и тем самым её утро начиналось с подтирания грязевых следов на дверях и полу подъезда и квартиры, а так как Шурика уже не было на месте преступления, то ругалась она про себя. Когда же он забегал днём и первым делом устремлялся на кухню, а мама находилась именно там, то он сразу же встречался со своим наказанием и воспитанием…

Не нравилось происходящее не только маме. Часто поступали жалобы от соседей из-за грязи в подъезде. Такие жалобы поступали обычно тогда, когда Шурик приходил домой ночью, и соседи, которые вставали раньше нас, наблюдали данную картину. Когда же он приходил днём, то мама по возможности сразу за ним убирала. Но всё бы ладно, если бы не будущий инцидент.

Шурик был силён и телом и духом, наверно именно поэтому он не так долго продолжал бегать в стае собак. Он относительно быстро добился расположения одной милой дамы и отбил всех кавалеров у неё так, что дальше они уже совершали прогулки только вдвоём, а другие продолжали бегать примерно тем же составом. Редко кто пытался присоединиться к Шурику и его любимой, а кто пытался, тот быстро передумывал. Не только потому, что его заставлял передумать Шурик, его так же ни на шаг не подпускала к себе возлюбленная Шурика.

Возлюбленной Шурика была, как мы её называли, Сапожница. Мы с друзьями познакомились с этой собакой ещё прошлой зимой. Она подбегала к нам и играючи хватала нас зубами за валенки или зимние сапоги, иногда даже стаскивала. Особенно хорошо у неё это получалось весной, когда мы все бегали в резиновиках. Нам не было больно, нас это забавляло, но не весело было тому, с кого она умудрялась стащить резиновый сапог. Вот за эти увлечения мы и прозвали её Сапожницей! Она была породы гончак, но была не чистым гончаком, о чём свидетельствовал немного нелепый окрас и малый размер тела для гончака. Но охотилась она на наши сапоги как настоящий гончак! Сердце именно этой собаки завоевал наш Шурик.

Вернёмся ближе к делу, а именно к инциденту. Шурик с Сапожницей, как и раньше с толпой собак, пропадал целыми сутками и так же заявлялся домой, ни есть какой, после брачных игр с любимой. Но это ещё не беда, как было сказано ранее, а вся беда заключалась в следующем. В одну из любовных ночей с Сапожницей в свои любовные игры они решили поиграть в огороде, который находился по правому боку от нашего дома, как раз со стороны нашего подъезда. Хорошо, если бы этот огород был только наш, но он состоял из отдельных участков земли, поделенных на жильцов дома. Огород был обнесен забором. Внутри этой загороди находились наши и соседские грядки, огуречники и т.д. У некоторых соседей на участке были построены деревянные сараи, у некоторых – хлев, у кого и курятник. У нас же был построен хлев, в котором мы держали поросят, позже к нему папа сделал пристрой. Получилось, что был и сарай, и хлев под одной крышей. Пристрой был продолжением хлева и заканчивался стеной, продолжающей высокий забор, ограждающий наш участок со стороны улицы.

Поросята, чуть не забыл! Поросята… именно так я их называл, когда был маленький. Пусть это и не к месту, а может и к месту, но я не могу не рассказать о том, что сейчас вспомнил! Кашу для поросят готовили в квартире на плите в большой кастрюле, предназначенной у нас только для этого, и Шурик присутствовал при данном процессе. После этого кашу переливали в ведро и уносили поросятам. Шурику нравился запах каши, и, когда папа или мама ходили кормить поросят, Шурик провожал их. Он заходил внутрь хлева, наблюдал за процессом наливания поросятам каши, после чего папа или мама открывали дверь непосредственно в сам хлев и заходили прибраться внутри, пока поросята ели и не пытались выбежать. Шурик в это время умудрялся проскочить внутрь вместе с одним из хозяев и делил тризну вместе с поросятами. Поросят было обычно двое, и забавно было наблюдать, как Шуркин хвост калачиком вилял между двумя поросячьими! Мы тоже иногда бегали с родителями созерцать кормление поросят, но теперь мы уже бегали с большим удовольствием порадоваться такой картине.

Поскольку я опять ушёл от темы, то вновь к ней возвращаюсь. Мне тяжело вспоминать этот момент. Хочется больше вспоминать весёлого и забавного, но как бы мне не хотелось, я должен рассказать, что было дальше.

Вот в этом самом огороде Шурик с Сапожницей и натворили дел. Не знаю как, да и не хочу знать. Но утром к нам пришли злые соседи. Они догадывались, кто мог сделать такое, поэтому и пришли к нам. Беда была в том, что наш пёс с сучкой (как они сказали) истоптали и измяли все их грядки, а вместе с тем и уничтожили молодую поросль лука! Нашим родителям это было довольно неприятно, намного неприятнее того, что и наш лук тоже пострадал. Мама не желала более, чтобы Шурик оставался у нас дома! Ей осточертели постоянная мойка полов и стирка ковриков за Шуркой, но она терпела до данного случая. Мама просила папу, чтобы он увёз куда-нибудь Шурика из нашего дома! Папа уговорил маму, чтобы пока посадить Шурика в сарае, что пристроен к