Инсулиновый убийца был персонажем необычным и потому возбуждал у обывателей в далёких девяностых повышенный интерес. Звали маньяка Валдис Лацис, и был он хоккеистом московского «Факела», купленным руководством команды в рижском «Сапфире» за большие деньги. Первые несколько матчей легионер сыграл отлично, и команда выбилась в лидеры чемпионата страны. Но во время финального Лацис не смог забить ни одной шайбы, хотя вся команда работала только на него. С разгромным счётом семь-ноль «Факел» потерпел поражение и сразу откатился на третье место. В раздевалке разъяренные товарищи по команде не слишком-то деликатничали с новым игроком. Но, хотя вроде побили они Валдиса не сильно, тот вдруг упал на кафельный пол в душевой и принялся умирать. Вызванный врач диагностировал диабетическую кому, и хоккеиста увезли в больницу. Про то, что у легионера инсулинозависимый диабет, игроки «Факела» не знали, и открытие их очень возмутило. Парни стали требовать исключения инвалида из их команды. Однако формального повода расторгнуть с Лацисом контракт у руководства «Факела» не было.

Выросший в Риге хоккеист считал себя европейцем и, выписавшись из больницы, в соответствии с европейскими традициями подал на обидчиков в суд. Завертелось громкое разбирательство, освещавшееся всеми новостными программами. И вот одно ток-шоу в недобрый час решило пригласить оппонентов в телестудию, дабы столкнуть их лбами и посмотреть, что из этого выйдет. Игроки «Факела» придерживались позиции, что, если человек инвалид, пусть он сидит дома и не высовывается. Нечего, мол, ставить в дурацкое положение приличные хоккейные команды. Выслушав их точку зрения, разозлённый Лацис заявил, что если следовать логике противной стороны, то всем больным и убогим на этом свете делать нечего и прав был Гитлер, проводивший в жизнь теорию селекционного отбора человеческого материала.

Лациса тут же заклеймили фашистом и теперь уже с полным на то основанием выгнали из команды. Зато разного рода неонацистские организации его тут же признали своим. Валдис сделался необычайно востребован — у него брали интервью жёлтые газетёнки и солидные журналы, он буквально кочевал из студии в студию. В конце концов и то ток-шоу, на котором хоккеист вспомнил про Гитлера, снова заполучило спортсмена-диабетика к себе на передачу.

«Человек и закон» сумел разыскать одиозные кадры, положившие начало кровавому пути инсулинового маньяка, и пустил выдержку из передачи в прямой эфир. Поглощённая просмотром, я краем глаза наблюдала за кудрявым другом, методично уписывающим бутерброды, заботливо приготовленные Фирой Самойловной — матушка Джуниора никогда не отпускала сына из дома, не собрав в дорогу покушать.

— Боря, — тихо окликнула его я, стараясь не мешать другим, — перестань жевать. Ты же бегаешь по утрам!

Устинович-младший оторвал затуманенный взгляд от экрана и мрачно проговорил:

— Я пробежал по лесу одиннадцать километров и думал, что помру. Энергия покинула меня вместе с потом. Теперь, когда жизнь постепенно возвращается ко мне через колбасу и хлеб, ты, жестокая, хочешь перекрыть её источник?

— Что ты, Борь, — опешила я, — даже в мыслях такого не было, кушай на здоровье.

— Да тихо вы! — прикрикнула на нас Кира Ивановна, подавшаяся на стуле вперёд из опасения пропустить хоть слово, долетающее с экрана. А там полным ходом шли ретроспективные кадры.

— И что вы собираетесь делать теперь, когда ни одна уважающая себя хоккейная команда не примет вас в свои ряды? — допытывался у Лациса щеголеватый ведущий в бордовом пиджаке с яркими золотыми пуговицами по моде того времени. — Может, возглавите одно из неонацистских движений? Эти парни молятся на вас, господин Лацис.

— С недавних пор я недолюбливаю коллективы, поэтому ни к каким движениям примыкать не стану. Лучше пойду в ассенизаторы, — холодно обронил хоккеист, и в глазах его сверкнуло бешенство.

— Что вы имеете в виду? — заулыбался ведущий.

— Буду очищать Москву от человеческого мусора. Уничтожать инвалидов, калек и моральных уродов типа вас.

В голосе хоккеиста зазвучали стальные нотки, а лицо перекосилось от ярости.

— Или вы, Ильдар, думаете, что никто не знает о вашей сексуальной ориентации? — обратился он к ведущему.

— А при чём здесь это? — насторожился Ильдар, пытаясь спрятать охвативший его страх за маской деланого безразличия.

— При том, что раз уж больным и инвалидам нет места среди людей, то выродкам вроде наркоманов и гомосексуалистов и подавно делать нечего. Так что готовьтесь, извращенцы, я выхожу на тропу войны!

Высказавшись таким образом, Лацис поднялся и, явно нарочно задев плечом ведущего, вышел из студии.

Именно телеведущий и стал первой жертвой инсулинового убийцы. Тело его обнаружили через неделю после скандального эфира в тихом сквере на лавочке. Мужчина сидел, свесив голову на грудь, и редкие прохожие думали, что вызывающе одетый щёголь в длинном кашемировом пальто принял лишнего и просто спит. Причину смерти установить не удалось. И только позже судмедэксперты обнаружили следы от уколов на телах других жертв. Ими оказались помощник депутата, замеченный в педофилии, алкоголик, не дававший житья соседям, а также ветреная девица из хорошей семьи, промышлявшая интимными связями с иностранцами.

Когда были получены результаты анализов, следствие пришло к выводу, что все эти смерти — звенья одной цепи и замешан в них человек, имеющий доступ к инсулину. Ибо препарат, который был обнаружен в следах инъекций, являлся не чем иным, как данным сильнейшим гормоном. Вот тогда-то следователь и вспомнил о Валдисе Лацисе и его обещании заняться ассенизаторской деятельностью. Бывшего хоккеиста задержали и посадили в следственный изолятор. Скончался инсулиновый убийца в общей камере, так и не дожив до суда.

И вот теперь, по прошествии стольких лет, откуда ни возьмись появился его подражатель, точно так же, как Лацис, убивающий деклассированные элементы при помощи инъекций инсулина.

— Разве инсулином можно убить? — недоверчиво вскинула тонко выщипанную бровь Маша Ветрова, забирая из руки Бориса последнюю шоколадную конфету (за просмотром увлекательной передачи Джуниор быстренько прикончил бутерброды и смолотил целую вазу конфет).

— А то! — со знанием дела откликнулся Пол Банкин. — Я, когда серьёзно бодибилдингом занимался, готовился к международным соревнованиям и колол себе этот самый инсулин. От него знаете, как мышцы прут!

— Что ты плетёшь? — рассердился Устинович-младший. — Инсулин так просто не купишь!

— Да ладно вам, — отмахнулся водитель. — В любом магазине спортивного питания тебе его без проблем продадут.

— Паш, а ты когда врал — теперь или когда про бабушку под Волгоградом рассказывал? — шёпотом спросила я, нагнувшись к Банкину.

Но парень сделал вид, что меня не услышал.

— Мне, что ли, тоже попробовать? — озадаченно запустил пятерню в медную шевелюру Джуниор, взволнованный рассказом Пола.

— Боречка, тебе-то зачем? — всполошилась Кира Ивановна. — Ты и так мощный.