— А как, по-твоему, я должна действовать? Тусоваться с этими куклами, пить их дурацкий «Кампари», щебетать с глупым видом и ждать очередного убийства?

— Тань, кончай истерику, а? — попросил он, поморщившись.

— Хорошо, — усмехнулась я, — я вообще все кончу. Сам разбирайся с Сечником. В конце концов, снимут с тебя погоны — пойдешь в частный сыск. А я умываю руки. Или найди помощника, который будет тащиться от отечественной попсы.

Я поднялась.

— Это опасно, — сказал Андрей.

— Послушай, Андрей, сегодня ночью меня треснули по голове, а утром я нашла тело умершей девушки… Если ты считаешь, что это безопаснее, чем поговорить с парой наркодилеров, то я понимаю, почему у нас такой большой процент нераскрытых дел… Вы просто начали бояться вообще выходить из кабинета, даже воздухом подышать… Может быть, тебя такая жизнь устраивает, но меня — нет. Ждать, пока меня опять ударят по голове, я не собираюсь. Если ты не делаешь того, о чем я тебя прошу, тогда катись к черту вместе со своим Сечником — или ищи сам того типа, которому надоело слушать песни Елисеева…

Я пошла к выходу.

— Подожди, Таня, — остановил он меня.

Я застыла в дверях. Он набрал номер и спросил:

— Дим, Соня далеко?.. Пусть зайдет ко мне, ладно?

Он положил трубку и посмотрел на меня. Я, кажется, добилась своего чисто женским методом. Маленькая истерика — и перстенек с бриллиантом на вашем пальчике, милые дамы.

— Ты хоть понимаешь, на что ты идешь? — спросил он.

Пожав плечами, я кивнула.

В это время дверь открылась и тонкий, почти детский голос произнес:

— Вы меня вызывали, Андрей Николаевич?

* * *

На пороге возникла девочка лет восемнадцати, тоненькая и забавная: на ней была длинная юбка, длинные белокурые волосы собраны в хвост, узкое личико без косметики, внешность ее была типична для студентки иняза, но никак не для милиции.

— Входи, Соня, — сказал Андрей. — Познакомься — это Таня.

Она посмотрела на меня, сощурив голубые глаза, и, улыбнувшись, кивнула:

— Очень приятно. Меня зовут Соня.

— Соня, Тане надо поговорить с кем-нибудь из твоей клиентуры. Кто у тебя сейчас есть подходящий?

Я постаралась не выдавать своего удивления. Эта девочка, похожая на ангелочка, из отдела по борьбе с наркотиками? Вот это да… Ей бы скорее подошла роль тихой секретарши. Впрочем, глядя на меня, тоже, наверное, не скажешь, что я делаю все возможное, чтобы превратить свою жизнь в приключенческий роман.

Соня задумчиво посмотрела на меня и тихо сказала:

— Если я вас правильно поняла, Андрей Николаевич, вам надо кого-то побезопаснее?

Он кивнул. Она прикусила нижнюю губку и задумалась.

— Что, никого нет? — с надеждой спросил Андрей.

Мне захотелось его укусить. Он явно больше доверял этому ребенку, чем мне. К щекам горячей волной прилила обида, смешанная с ревностью.

— Да нет, — молвила голубоглазая малышка. — Думаю, можно устроить. Михайлов, например. Он тихий. Есть еще Паничев…

— Меня интересуют те, кто принимал товар из Таджикистана, — взяла я инициативу в свои руки.

— Это Маргалиев, — сказала она. — Но с ним немного опасно — он хитрый. Кроме Маргалиева, есть, правда, еще Илюша — этот вообще не любит светиться… — она тряхнула своей светлой головкой. — Ладно, придумаем что-нибудь. Давайте так: сегодня вечером, часиков в семь, я буду ждать вас у четвертого корпуса… О'кей?

Я кивнула. Все-таки я не ошиблась — девочка училась на филологическом.

— Только, — она осмотрела меня критически, — оденьтесь попроще… Люди в таких дорогих костюмах на наших стрелках не пасутся. Они затариваются у самого Великого Игоря. А наша компания — подростки, студенты и хипстеры. У вас джинсы есть? Если нет, я вам принесу.

Я поблагодарила ее и отказалась. Джинсы у меня были. Вполне приличные случаю. Рваные и грязные.

— Еще, — она придирчиво осмотрела мою прическу, — что ж с вашей головой придумать? Ну ладно, придете, я сделаю вам высветленные пряди… — Заметив ужас на моем лице, она рассмеялась. — Да вы не бойтесь, Таня, это смываемая краска… Просто с этой стрижкой у вас вид женщины, которой незачем использовать наркотики — а мы же с вами будем косить под людей, сидящих на игле… Потом вернете свой имидж, это несложно.

В это время у нее в кармане тихонько запищал пейджер. Она взглянула на него, чисто по-детски всхлипнула: «Ой…» — и жалобно посмотрела на Андрея:

— Андрей Николаевич, меня босс вызывает. Я пойду, ладно?

Андрей кивнул.

Соня пошла к выходу, бросив мне:

— Так не забудьте — в семь я вас жду. И не бойтесь — они не страшные.

Когда она исчезла за дверью, я сурово посмотрела на «Андрея Николаевича».

— Значит, детям можно рисковать, а мне — нет?

— У этого ребенка год назад умер брат-близнец, как раз от этой гадости… — тихо сказал Андрей. — Ребенок пришел сюда и с тех пор работает. Ловит маленьких идиотов вроде ее брата и сдает их в клинику, надеясь, что их вылечат… И получается у нее это получше, чем у взрослых дяденек и тетенек вроде нас с тобой…

Что-то день сегодня отвратительный. Начался с убитой девушки, теперь подкинул мне еще одну, рискующую жизнью. Я вздохнула. Но невзирая ни на что надо было отправляться еще к одной девушке и попробовать выяснить, что ее браслет делал на полу возле ванны, послужившей последним прибежищем несчастной Гали Елисеевой.

* * *

Сказать, что мое настроение было безоблачным и благодушным, я ни в коем случае не могла. Мне хотелось кого-нибудь укусить. Или замочить в ванне, как белье. Впрочем, кто-то это делал за меня. И хотя он был исполнителем моих пожеланий, почему-то он меня раздражал.

Посмотрев на часы, я убедилась, что на отдых у меня — ровно один час. Всего ничего. Я вздохнула. Мотаться по жаре в толпе звезд и их поклонников — не самое веселое развлечение на свете. Мысленно я возблагодарила Господа, что он не заронил в мою душу нездоровой мысли стать звездой шоу-бизнеса. Я бы этого издевательства просто не вынесла бы.

По телевизору, конечно, все новости местного «5-го канала» были посвящены фестивалю. Мне даже повезло увидеть в толпе собственную замечательную физиономию. Правда, я отчего-то не сияла радостью. Ну и ладно. В следующий раз пусть предупредят, что снимают, я улыбнусь.

Правда, моя улыбка будет похожа на улыбку Вензди Адамс из «Семейки Адамсов», но это неважно. Интересно, сколько я буду весить в конце расследования? Пью только кофе… Наверное, грамм пятьсот. Буду летать в небесах, как воздушный шарик. Впрочем, воздушный шарик весит меньше. Я же буду весить полкило. Ладно. Тоже неплохо.