Для нетеистического ума отказ от надежды – это начало начал. Вы даже можете повесить на свой холодильник записку «Оставь надежду» вместо более традиционного «Я становлюсь лучше с каждым днем».

Страх и надежда возникают из ощущения, что нам чего-то не хватает, они происходит из ощущения бедности. Мы просто не можем расслабиться и быть собой. Мы цепляемся за надежду, а она лишает нас настоящего момента.

Вместо того чтобы предаваться мыслям о собственной несостоятельности, мы могли бы признать, что прямо сейчас чувствуем себя как кусок дерьма, и не делать вид, что всё в порядке. Так мы проявили бы сострадание к себе. Так мы проявили бы храбрость. Мы могли бы почувствовать, как это дерьмо пахнет, потрогать его и рассмотреть его текстуру, цвет, форму.

Мы можем исследовать природу этого куска дерьма. Мы можем узнать природу неприязни, стыда и смущения и больше не считать эти ощущения чем-то неправильным. Мы можем отбросить надежду на то, что где-то есть лучшее «я» и оно однажды появится. Мы не можем просто перешагнуть через самих себя, как будто нас нет. Гораздо правильнее будет прямо взглянуть на все наши надежды и страхи. И тогда мы обретем уверенность в своей изначальной нормальности.

В этот момент на первый план выходит отречение. Мы отрекаемся от надежды, что наш опыт мог бы быть другим, а мы сами – лучше. Буддийские правила для монахов, советующие отказаться от опьяняющих веществ, секса и так далее, не утверждают, что эти вещи изначально плохие или аморальные. Проблема лишь в том, что мы используем их в качестве нянек. Мы используем их, чтобы убежать от происходящего, отвлечься и обрести комфорт. На самом деле мы отрекаемся от упорной надежды на то, что есть способ не быть собой. Учение об отречении побуждает нас анализировать, что происходит каждый раз, когда мы цепляемся за что-нибудь, не в силах вынести происходящее.

Однажды во время перелета я разговорилась со своим соседом. Он постоянно прерывал наш разговор, чтобы принять какие-то таблетки. Я поинтересовалась, что это за лекарства. Мужчина ответил, что это успокоительное. Я сказала: «О, вы нервничаете?», на что он ответил: «Сейчас нет, но думаю, что начну, когда окажусь дома».

Этот мужчина может показаться вам нелепым, но что происходит с вами, когда вы испытываете неловкость, беспокойство, тревогу? Обратите внимание на панику, на то, как вы тут же за что-то хватаетесь. Это желание уцепиться за что-то основано на надежде. Отсутствие цепляния называется безысходностью.

Если надежда и страх – это две стороны одной медали, то это же верно и в отношении безысходности и уверенности. Если мы готовы отказаться от надежды на то, что неуверенность и боль однажды исчезнут из нашей жизни, тогда мы сможем расслабиться и принять шаткость нашего положения. Это первый шаг на пути. Если мы не заинтересованы в том, чтобы выйти за пределы страха и надежды, тогда нет смысла принимать прибежище в Будде, дхарме и сангхе. Принятие прибежища в Трех драгоценностях означает отказ от надежды обрести опору. Мы готовы к принятию прибежища, когда это учение – готовы мы его полностью воплотить в жизни или нет – кажется нам очень знакомым, и мы встречаемся с ним, как ребенок с матерью после долгой разлуки.

Отказ от надежды – это основа пути. В противном случае мы отправимся в путешествие с надеждой обрести безопасность, а это полностью искажает смысл пути. Можно практиковать медитацию в надежде обрести чувство безопасности; можно изучать учения в надежде обрести чувство безопасности, можно следовать всем наставлениям в надежде обрести чувство безопасности, но все это приведет лишь к разочарованию и боли. Мы сэкономим очень много времени, если очень серьезно отнесемся сейчас к этому посланию. Отправляйтесь в путешествие, не надеясь обрести почву под ногами. Пускайтесь в странствие от безысходности.

Вся наша тревожность, неудовлетворенность, надежды на лучшую жизнь коренятся в страхе смерти. Он фоном присутствует в нашей жизни. Мастер дзен Сюнрю Судзуки Роши сравнивал жизнь с лодкой, которая вот-вот отчалит в море и утонет. Но поверить в свою смерть очень сложно. Многие духовные практики призваны заставить нас относиться к смерти серьезно, но удивительно, как трудно к этому прийти. Единственное событие в жизни, в котором мы точно можем быть уверены, кажется нам невероятно далеким. Мы, конечно же, не заходим так далеко, чтобы утверждать; «Ни за что! Я не собираюсь умирать», потому что всё же знаем, что умрем. Но это точно случится не сейчас, позже. И это – наша самая большая надежда.

Трунгпа Ринпоче как-то читал публичную лекцию на тему «Смерть в повседневной жизни». Мы выросли в культуре, которая боится смерти и прячет ее от нас. Тем не менее мы постоянно с ней сталкиваемся. Мы переживаем ее в форме разочарования, когда у нас не получается то, что мы задумали. Мы переживаем ее, наблюдая за тем, как все постоянно меняется. Когда заканчивается день, когда заканчивается секунда, когда мы делаем выдох – все это смерть в повседневной жизни.

Смерть в повседневной жизни можно также описать, как переживание всего того, что мы не хотим. Наш брак оказался неудачным, на работе все не складывается. Если мы взаимодействуем со смертью в повседневной жизни, это значит, что мы учимся ждать, расслабляться в состоянии неуверенности, паники, неловкости, когда у нас ничего не получается. И со временем мы перестаем звать на помощь няньку.

Смерть и безысходность побуждают нас жить содержательной жизнью, наполненной состраданием. Но в действительности гораздо чаще наша мотивация заключается в том, чтобы держать смерть на расстоянии. Мы привычно отгоняем любой намек на проблему. Мы всегда пытаемся отрицать то, что перемены – это естественный ход вещей. Времена года сменяют друг друга, за ночью следует день. Время утекает, как песок сквозь пальцы. Но когда мы стареем, заболеваем, теряем тех, кого любим, – нам вовсе не кажется это естественным. Нам хочется отогнать это ощущение смерти, невзирая ни на что.

Когда что-то напоминает нам о смерти, мы начинаем паниковать. Представьте, мы порезали палец, течет кровь и мы наклеиваем пластырь. В этой ситуации все ведут себя по-разному. Кто-то стоически терпит и ждет, пока кровотечение остановится. Кто-то впадает в истерику, звонит в скорую и едет в больницу. Кто-то наклеивает дизайнерский пластырь. Все эти действия чрезмерны, они скрывают суть происходящего.

Почему бы нам не вернуться к самой сути? Это начало начал. Ничего лишнего, лишь старое доброе «я». Ничего лишнего, лишь старый добрый кровоточащий палец. Вернитесь к сути. Расслабьтесь в настоящем моменте, расслабьтесь в безысходности, расслабьтесь, принимая смерть. Не сопротивляйтесь тому, что все заканчивается, проходит: нет ничего вечного, все постоянно меняется – вот основное послание.

Ведя речь о безысходности и смерти, мы говорим о готовности признать факты. Мы отказываемся от идеи побега. У нас все еще могут быть пристрастия и зависимости, но мы больше не считаем их дверью в счастье. Мы столько раз потакали краткосрочному удовольствию зависимости. Мы делали это так часто, что уже поняли: цепляние за надежду – это источник несчастья. Оно превращает краткий миг удовольствия в вечный ад.