Примеров этого процесса в природе множество. Взять хотя бы светлячков. Тысячи этих насекомых собираются в стаи, занимая подчас несколько деревьев и каждый на них листик и начинают мигать — одновременно!

Но те, которые «как все», — неинтересны.

Есть люди, которые способны мигать не в такт со всеми — неугодники — именно им и посвящена данная книга.

А был ли великий Наполеон действительно Буонапарте?

Обсудив некоторые факты из стайной жизни крыс, светлячков, шимпанзе и поселений валаби, мы можем предположить, что стая есть некое целое, а особь в стае — вовсе не суверенная личность, а не более чем элемент одного из коллективных функционально-исполнительских органов вождя. Эти, а также другие приведенные в этой книге примеры уже из жизни людей позволяют с уверенностью утверждать, что вождь всегда присутствует (пусть незримо) не только во время адюльтера, но и на брачном ложе каждого элемента стаи.

Крысы-исполнители не против.

Валаби-исполнители не против.

Шимпанзе-исполнители не против.

Исполнители-люди — тоже.

Это согласие и даже наслаждение четырехугольным треугольником следует хотя бы из того, что многих исполнителей супружество такого рода вполне устраивает. Типичный исполнитель верит, что смени он/она партнера — и все наладится… Ведь дело касается, якобы, только двоих…

Но в толпе не без урода: встречаются отделившиеся от нее люди — неугодники, — ни на толпу, ни на публику непохожие, которым присутствие в постели третьего — хотя и незримое, но вполне ощутимое — претит.

Одним из таких уродов был Лев Николаевич Толстой.

В попытке слиться со своей женой как женщиной — полностью, он как это ни странно, уже в первые месяцы своего супружества занялся странным, на первый взгляд, делом — борьбой с Наполеоном.

Именно с ним, ведь Наполеон, что очевидно,— основной отрицательный герой «Войны и мира». Другие — Анатоль, Элен, Александр I — лишь его жалкие подобия.

Странностей — впрочем, закономерных, — в этом поступке Великого Писателя много.

Одна из странностей та, что война с Наполеоном, закончившаяся за пятьдесят с лишним лет до того, была неактуальна. Император Наполеон I к тому времени уже больше сорока лет как скончался — в страшных мучениях на острове Святой Елены, в деревянном, не до конца отремонтированном бараке со шныряющими по полу — даже днем! — крысами. Но Лев Толстой, вполне осознававший, что люди в абсолютном своем большинстве есть элементы стада, лишенные индивидуальности («…она относилась к тому типу женщин…»), — стада при вожде, — в борьбе за жену (как за женщину и личность) взялся не за какого-нибудь ныне здравствующего российского немецкой крови императора, но за Наполеона, вождя иного, нежели Романовы, типа.

Но не один только Толстой, как выясняется, пристально вглядывался в Наполеона. Интересовались им многие и притом за сотни лет до его, Наполеона, биологического рождения.

Philippe Dieudonne Noel Olivatius был врачом и археологом, некромантом и спиритом. Еще он в ряде случаев верно предсказывал будущее; описание же им судьбы Наполеона было предельно подробным. Жил Philippe до прославившегося корсиканца за несколько сот лет, за такой срок истирается даже память о миллионах людей, но рукопись предсказателя не затерялась, ее обнаружили в архивах и Наполеону представили. Произошло это вскоре после коронования еще совсем недавно нищего, худенького и безвестного лейтенанта артиллерии Бонапарта. Известно, что копию с рукописи Наполеон показал Жозефине сразу же.

Как свидетельствует полковник Абд, упоминал Наполеон о рукописи с предсказанием его судьбы и после Эльбы, во время своих не имевших аналогов в истории власти триумфальных Ста дней.

Текст предсказания сохранился до наших дней и не может не потрясти всякого, кто знаком с удивительной жизнью Наполеона хотя бы поверхностно.

Вот выдержки из этого предсказания:

Знаменитый Нострадамус, самый точный из предсказателей (погрешности в предсказаниях, по оценке оптимистов, — не более 5%, а по оценке пессимистов — не более 50%), — тех предсказателей, которых все-таки не ставят на один уровень с библейскими пророками, — за несколько сот лет до рождения Наполеона предсказал его появление — и назвал Антихристом.

Примечательно, что Нострадамус назвал Антихристом не Гитлера, который более все прочих в истории пролил крови, не Ленина или Сталина, выжигавших любые формы внешнего христианства, а Наполеона — человека набожного, принявшего ислам, веровавшего в индуистское переселение душ и плюс к тому помогавшего католицизму столь существенно, что заслужил одобрение римского папы!

Итак, Лев Толстой, Нострадамус, Philippe… В таких случаях обычно принято привлекать также авторитет библейских пророчеств. Что ж, возможно и это. Однако исследование одного только стиха из Апокалипсиса (Откр. 9:11) потребует значительного места и времени, для противящихся же может показаться надуманным, поэтому целесообразно его опустить — тем более, что углубление в теорию стаи на историческом материале XIX и XX веков и без того со всей очевидностью показывает, что Наполеон действительно является осью всей Новой истории.

Путь каждого из перечисленных мыслителей к осмыслению значения Наполеона в мировой истории был индивидуален, и хотя Лев Николаевич жил позднее предсказателей и теоретически с их предсказаниями мог быть знаком, обратил он внимание на Наполеона, разумеется, вовсе не потому, что на него указывали авторитетные спириты. В жизни Льва Толстого все было гораздо проще. У человека в доме несчастье: он женился по страстной любви, в доме царствует истеричка, от которой просто так не избавишься. Перед Львом Николаевичем вопрос стоял вполне конкретный и практический: как жить дальше? Как изменить враждебные его душе обстоятельства? Как противостать угадывающемуся в недалеком будущем четырехугольному треугольнику?