Попросил передать поклон Дине. Если, конечно, они видятся.

Коричневая контора совсем обветшала. В ней пахло табаком, бумагой и штемпельной краской. Андерсу и Вениамину никто не мешал. Лавка была пуста. На полках и в ящиках пылились остатки неходового товара. Того, что мог долго храниться и когда-нибудь понадобиться в хозяйстве. Просмоленные нитки и щеточки для трубок. Стекло для керосиновых ламп и рулоны поблекшей клеенки.

Андерс несколько дней готовился к тому, что он скажет. Они с Вениамином наполнили рюмки. Ром.

— Все дело в тяжелом финансовом положении… — начал Андерс с добродушной улыбкой.

Если он правильно понял, Вениамин хочет поселиться в Страндстедете, забрать Карну и нанять служанку? Он должен прямо высказать свое мнение по этому поводу. Эта задачка не сойдется с ответом.

Вениамин не знал, как ему отнестись к этим словам. Он уже не мальчик, которого любой по настроению может поставить на место.

Да, он собирается открыть практику в Страндстедете. Он уже говорил об этом с окружным доктором. Там требуется еще один врач. Это бесспорно.

Андерс и не сомневался, что докторская практика Вениамина принесет людям пользу. Он уже убедился, что о Вениамине идет добрая слава и он пользуется уважением. Все это очень хорошо. Но на это не проживешь, если не позаботиться о том, чтобы тебе платили за твой труд.

Андерс прямо сказал, что чувствует себя обремененным Рейнснесом, до которого никому, кроме него, нет дела.

Для Андерса такая откровенность была необычной.

Поскольку от его собеседника не последовало возражений, он продолжил свою самую длинную речь с того раза, как проучил рыбаков, наказавших Вениамина на Лофотенах.

Большая сельдь снова ушла. С 1864 года он уже не имеет возможности, как в былые времена, фрахтовать уловы местных рыбаков в обмен на товары. Теперь все хотят, чтобы им за рыбу платили звонкой монетой. В противном случае они идут к другим перекупщикам. А в лавке Рейнснеса уже давно перестали пользоваться деньгами. Вот рыбаки и уходят туда, куда их ведет чутье.

К тому же ему приходится расплачиваться с ними до того, как он продаст рыбу в Бергене! Теперь он один отвечает за качество рыбы. Один несет убытки за все, что в Бергене оказывается забракованным.

А эти проклятые пароходы! Они перебивают фрахт и ходят точно, как часы, независимо от ветра и погоды.

А сколько теперь развелось торговцев! Повсюду — в Страндстедете, по берегам пролива и даже на островах. Кто угодно может открыть лавку. Если бы пролив в Рейнснесе не был таким мелким, он, несмотря на свою чертову слепоту, поставил бы все на одну карту — купил бы пароход и стал перевозить и людей, и грузы.

Новые времена заставили сойти с фарватера не только Рейнснес. Многие известные торговые дома и постоялые дворы оказались в таком же положении. И если Вениамин считает, что в этом можно найти утешение, он глубоко ошибается!

Теперь лофотенские рыбаки продают торговцам свежую рыбу, а те уже сами вялят ее. Такие выскочки, как Олаисен, делают на это ставку. Но Олаисен молод, у него хорошее зрение и твердый доход. Эти парни заставляют женщин и детей работать, как скотину. Не за кусок хлеба, а за деньги.

Вениамин напомнил Андерсу, что тот продал свои скалы в Страндстедете. Наверное, это нельзя назвать умным поступком?

Андерс горько усмехнулся и принялся объяснять, что слепому шкиперу не под силу стать крупным производителем вяленой рыбы. Кроме того, нужно было покрасить большой дом и пакгаузы. Во всяком случае, с юго-западной стороны. Расплатиться за снасти и канаты, взятые в Бергене в кредит. Сменить на шхуне старые паруса.

Работники, которых нанимают на страду, уже не довольствуются только пищей и одеждой, они хотят, чтобы с ними расплачивались деньгами. Солью он еще мог бы заплатить им, но уж никак не мукой.

Сам он уже не может считаться полноценным шкипером на своей шхуне. Для поездок в Берген надо нанимать лишнего штурмана. А что делать с людьми, которые постоянно жили и работали в Рейнснесе? Их же не отправишь на все четыре стороны. Куда им идти?

Усадьба и скот в надежных руках Фомы. Счетами он пытается заниматься сам, но полуслепому человеку это не под силу. Да и душа у него не лежит к этой работе. Он был моряком, моряком и остался.

— Но ты, Вениамин, ты столько всему учился, может, ты разберешься в этих цифрах? — заключил Андерс и хлопнул рукой по столу.

Вениамин выслушал эту речь, как библейское пророчество, и отрицательно покачал головой.

— Давай наймем счетовода, который наведет порядок в цифрах, — предложил он.

— Еще одного, которому придется платить? Нет! Ведь дело не только в счетах. Нам нужен доход.

Неужели этот ученый доктор не понимает, что все это очень серьезно?

— Ты хоть понимаешь, как у нас обстоят дела?

— Да… Но мы же еще не разорены?

— Однако близки к тому, — сухо сказал Андерс.

Вениамин предложил посвятить во все Фому.

Андерс смотрел в пол. В Рейнснесе нет обыкновения посвящать работников в эти дела.

— Фома не просто работник, просто работником он был до моего рождения, — заметил Вениамин.

Они обменялись взглядами.

Андерс согласился, что он немного старомоден. Ведь Фома так и так управляет усадьбой. И она приносит пусть небольшой, но твердый доход. Если не в деньгах, то в продуктах и многом другом, необходимом для дома.

— Ты когда-нибудь считал, сколько бы нам стоило, если бы мы все покупали за деньги?

Нет, этого Андерс не считал.

— Тогда давай позовем Фому и посмотрим, на чем можно сэкономить и заработать.

Они послали за Фомой.

На это ушло время. Фома должен был закончить работу, умыться и переменить рубашку. Он не показывался в рабочей одежде перед людьми с чисто вымытыми руками. Правда, до бритья дело не доходило.

Если Фома и удивился, что его вдруг посвятили в тяжелое положение Рейнснеса, то не показал этого. Он просто притих на время, а потом сказан:

— Треска более надежна, чем сельдь. Мы можем расчистить скалы к югу от лодочных сараев. Там они покрыты лишь тонким слоем мха да вереском. Если начнем сейчас, западный ветер с дождем вымоют их нам задаром еще до начала сезона. Потом у тебя есть скалы в Страндстедете. Привезем рыбу с Лофотенов на своей шхуне и сами разложим ее на скалах.

— Скалы в Страндстедете я продал Вилфреду Олаисену, — угрюмо сказал Андерс.

Фома оторопел, но не подал виду.

— На мой взгляд, скалы в Рейнснесе лучше, чем в Страндстедете. Они ближе, и на них удобней пластать рыбу. К тому же у нас есть причалы и достаточно места для людей, которых мы наймем…