— А я забывала? — просипела она.

— Ну… как… — напрягся я. — Я спросил: «А ты зачем пришла?» И ты ответила: «Я? Не помню».

— Так я имела в виду: не помню зачем свернула в супермаркет. А приезжала я посмотреть помещение на втором этаже, — шептала она тихо, но внятно. — Там раньше был ювелирный салон. Мы решили его купить, и я смотрела всё ли меня устроит, разговаривала с владельцем. А потом позвонила адвокат, я спустилась вниз, — развела она руками.

«Нашла безлюдное место, чтобы поговорить — отдел детских товаров, — мысленно продолжил я. — И сообщение о доме, что хочет отсудить муж, конечно, её расстроило. Она так сосредоточилась на разговоре, что ничего и не замечала вокруг. Машинально взяла тележку и пошла».

Вот я дебил! Придумал себе чёрт знает что. Нафантазировал. Ещё и всем рассказал.

Я мучительно потёр ладонями лицо, хотя было стойкое желание стукнуться лбом о столешницу.

— У тебя такая чу̀дная девочка, — мягко улыбнулась Слава, когда я снова на неё посмотрел. Она села напротив и мечтательно подпёрла щёку, словно я воплотил в жизнь её мечты.

— Она и правда чу̀дная, Слав, — вздохнул я. — Но она не моя.

Её брови изумлённо взлетели вверх...

К концу рассказа она, переживая, возмущаясь, сочувствуя, так взъерошила свои густые волосы, что её аккуратная стрижка с переливами от русого до блонд стала похожа на гнездо из светлой сухой травы.

Я улыбнулся. Она тряхнула головой и встала, чтобы включить чайник.

— А где сейчас собака?

— Живёт с нами, — ответил я.

— Тебе не кажется, что она как-то связана с девочкой? — развернулась Славка ко мне и подпёрла спиной стол, где шипела, закипая, вода.

— Кажется, но сколько кинологи ни пытались с Командором работать, ни их попытки, ни Аркана, моего друга ветеринара, Аркадия Реймана, если ты его знаешь… — Она выразительно кивнула: «Конечно, знаю! Кто в городе не знает Реймана!» — Ни к чему не привели: Командор — просто невоспитанный бродячий пёс с добрым уравновешенным характером и отважным сердцем. Скорее всего, он, как и остальные собаки, пришёл на помойку за пропитанием, но инстинкты заставили его защищать ребёнка.

— До слёз, — покачала она головой и отвернулась. Глаза её и правда покраснели. Она шмыгнула. — Мне жаль, что так вышло с твоей женой. Но как ты справляешься один с ребёнком? — прохрипела она и стала доставать из холодильника какие-то запаянные упаковки, контейнеры и чёрт знает ещё что, ставить на стол.

— Я не один. Я с отцом, — пожал я плечами. — В будние дни, когда все на работе, мы сдаём Стефанию в частные мини-ясли. Недалеко, буквально в соседнем доме. А в выходные, когда наш небольшой волонтёрский отряд помогает МЧС со спасением животных, а батя на смене, выручают друзья. Установили дежурство и нянчатся с Конфеткой по очереди.

— Конфетка, — она тепло улыбнулась. — Ты слышал есть такой праздник День отца? — Славка села напротив и теперь освобождала лотки с едой от упаковки. — Женщина, инициатор его создания в США, хотела таким образом выразить признательность своему, а в его лице — всем заботливым отцам. Её мать умерла, родив шестого ребёнка, и отец вырастил их на ферме один, пять детишек постарше и новорождённого. Президент США поддержал эту инициативу и, — она прищурила один глаз, — если мне не изменяет память с тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, третье воскресенье июня считается национальным праздником — День Отца.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Наша компания в прошлом году решила поддержать инициативу и узаконить День отца в нашей стране. Мы делали подборку мужских украшений, часы, зажигалки с соответствующими постерами, баннеры по городу, на которых рассказывали эту и другие истории замечательных самоотверженных отцов.

— У нас с Конфеткой каждый день — день отца, — улыбнулся я и взялся было помогать ей с закусками, но что-то меня беспокоило, что-то неправильное было в том, как она вдруг села и стала рассказывать эту историю.

Я поднял голову: аккуратные стопки одноразовых контейнеров, бутылки с водой…

За её спиной стоял открытый настежь холодильник.

— Извини, хлеба только нет, — достала Славка упаковку диетических хлебцев. — А это… мама приезжала на днях, привезла, — решила она, что мой вопросительный взгляд означает «откуда все эти жирные высококалорийные деликатесы, которые ты не ешь?»

На столе и правда теперь стояли лотки, в которых лежали нарезанный тончайшими ломтиками хамон, пармская ветчина, остро пахнущая чоризо (если верить названиям), и разной степени паршивости сыры, то есть, конечно, с жутко полезными слизями и плесенями. Но…

— Слав, ты не закрыла холодильник, — кивком показал я, упрямо прокручивая в голове, что видел: она не просто хлопнула дверцей, а та недозакрылась и распахнулась за её спиной — она забыла её закрыть. Всё достала, села и даже не вспомнила, что холодильник остался открытым.

— Опять? — вдруг расстроилась она и развернулась.

Опять?! Я словно проглотил огромный камень, и он тяжело ухнул вниз внутри.

Умная автоматика как раз начала сигналить, когда Славка в сердцах хлопнула дверцей:

— Да не пищи ты! — выдал «петуха» её не желавший прорезаться голос.

В молчании она поставила передо мной кружку ароматного чая, а сама взяла прозрачную баночку, на которой было приклеено «Перекус №3». Так же молча я заинтересовался отложенной крышкой: яркая этикетка с четырёхлепестковым клевером, надпись: «Здоровое питание «KLE_VER», телефон, адрес сайта, инстаграм.

Я знал, что это были за баночки: услуги одной из фирм, что привозят еду на весь день, разложив её порциями на каждый приём пищи, строго с учётом калорий, баланса белков-жиров-углеводов и что там ещё сейчас считают. На работе девчонки все уши прожужжали подобными сервисами, модными диетами, да сельдереями с авокадами. Главный признак весны и надвигающегося лета — все срочно начали худеть.

— М-н-н, арбуз, — заглянул я в другой стоящий рядом со Славкой контейнер от «Кле_Вера». — И поел, и попил, и умылся, — усмехнулся и поднял на неё глаза. — Ты сказала «опять»? Опять забыла закрыть холодильник?

— Я в последнее время и правда немного рассеянная, — прохрипела она расстроенно и едва слышно.

Устроившись на табуретке, она поставила ноги на перекладину, и была сейчас похожа на птицу на жёрдочке. И то, что из открытой баночки «Перекус №3» щипала микрозелень — хрусткие зелёные ростки какого-то растения на бледных тонких ножках, только усиливало схожесть.

— А без голоса словно и оглохла, и ослепла, и поглупела разом, — задумчиво сказала она. — Вот как я сама не догадалась, что дело всего лишь в пробках? Сидела как дура ждала, что дадут свет.

— Ты не обязана знать всё, Слав. Никто не может знать всё. Но это не имеет никакого отношения к холодильнику. Так что с ним?