— Ты боишься, — усмехнулся Чибин, садясь напротив кардинала, и все его лицо пошло глубокими морщинами.

— А ты нет? Что поставлено на кон?

— А ты согласись, что идея хороша, Марио. Религия — это довольно мощная сила общественного сознания, я бы сказал, что и на государственном уровне она довольно влиятельная сила. Это факт! И решение, которое вынесет Конференция глав конфессий в Ватикане, будет иметь далеко идущие последствия. Ведь Престол хочет собрать и христиан, и иудеев, и мусульман. Мы оторвем террористов от имамов, они потеряют почву под ногами. Главное — примирить людей, а дальше это станет хорошей тенденцией во всем мире.

— Ты по-прежнему идеалист, — грустно сказал кардинал.

— Я по-прежнему профессионал. Ты не забыл, что я пережил три покушения на папу? Что моя работа — быть в курсе дел экстремистов, насколько это касается Ватикана?

— Ты еще скажи, что это твоя идея?

— Нет, не моя, — с сожалением сказал Чибин. — Да и стар я уже для всего этого. Боюсь, что скоро ты будешь иметь дело с моим преемником.

— И кто же это?

— Ты его знаешь, это Доминико Джани.

— Джани? Ну, не самый худший выбор.

— Ты о нем такого плохого мнения, Марио?

— На твоем месте нужен хороший профессионал, Камилло, такой, как ты. Человек стратегического мышления. А Джани администратор, он превосходный менеджер. Я знаю, что он работал и в Секретариате, и в Пожарной безопасности.

— Вот именно, что он превосходный менеджер. Это главное! Пусть распоряжается как менеджер, а в помощь я ему оставлю неплохие кадры, неплохих заместителей, которые помогут ему. Увы, наступают такие времена, Марио, что и в Ватикане надо быть менеджером, а не адептом католической веры. Я подготовил ему неплохую силу в виде Особого отдела. Ведь помимо того, что папу нужно охранять во время его поездок по миру, нам нужно еще и знать, от кого его охранять.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же дипломат, понимаешь, что за каждым фактором мировой политики стоят экономические рычаги. И ими двигают конкретные люди. У них свои слабости, свои сильные стороны, достоинства и недостатки, просто отличительные черты характера. А ведь именно характер влияет на поступки, на принятие тех или иных решений, создает образ политика, функционера.

— Ты создаешь разведку Святого Престола?

— Ну-ну! — рассмеялся Чибин. — Я не протолкнул бы эту идею. Все, что я могу, — это подобрать людей, которые в состоянии выполнить серьезное и сложное задание за пределами Ватикана. Ты ведь наверняка понимаешь, что, скажем, противостоять покушению практически невозможно. В том смысле, что невозможно помешать киллеру сделать выстрел или нажать на контакт передатчика. Тысячи мест на пути, где может укрыться снайпер, тысячи мест, где можно заложить взрывное устройство.

— И тем не менее?

— И тем не менее охранять руководство нужно, и предотвращать покушения надо. И над этой проблемой бьются все службы безопасности во всем мире. Не можешь дотянуться до снайпера, дотянись до заказчика. Выйди на эти круги, вычисли человека или группировку, кому это выгодно, кто готов совершить эту акцию. Вот тут и начинается главная работа с агентами влияния, вербовка агентуры, извини, устранение нежелательных лиц. То есть предотвращение покушения не на стадии поиска снайпера, а на стадии подготовки решения о найме снайпера, на стадии принятия решения о покушении.

— Ну что же, это тоже методы работы. Ты знаешь, что вернулись двое папских легатов, которые успешно завершили свои миссии. Подготовка к конференции идет полным ходом. И пока, кажется, без осложнений. Но я дипломат, я не особенно обольщаюсь лишь видимостью безмятежного спокойствия. Ты знаешь, что во Франции погиб епископ Флоренцо?

— Да, — кивнул Чибин. — Я даже знаю, что там произошло. Это противодействие.

— Убийство?

— Да, убийство.

— Вот так, — в глубокой задумчивости проговорил кардинал. — Значит, события перешли в другую фазу. Грань перейдена.

— Ничего, мы будем работать, — заверил Чибин и похлопал старого товарища по руке. — Есть и у меня сильные фигуры на доске.

— Я помню, ты знакомил меня с капитаном Капечелатро?

— Достойный офицер, — улыбнулся Чибин. — Хорошая оперативная хватка, видение перспективы, большой опыт работы в системе уголовного правосудия Итальянской Республики.

* * *

Полковник Росляков очень торопился. Если бы сейчас его спросили, из чего состоит его служба, он бы сквозь зубы ответил, что из борьбы за последние секунды, из катастрофических опозданий и действий в последний момент, когда надо и решение принять, и план действия придумать, и подчиненных сориентировать. Иными словами, полковник Росляков был сейчас, как никогда, зол и собран.

Серый «Ауди» Рослякова несся по шоссе, обходя иногда попутный транспорт по правой обочине. Это было очень опасно, потому что из-за разности сцепления колес с поверхностью машину могло сбросить с дороги в кювет. А скорость Росляков держал постоянно больше восьмидесяти километров в час. Он бы держал и двести, но чем ближе к Москве, тем более загружены трассы. МКАД, как он слышал по радио, стоит намертво. Посмотрев на навигатор и передвинув картинку пальцем по интерактивному дисплею, проверил второй вариант. Если через несколько километров уйти на развязку вправо, то он может сократить путь, уйдя на Третье транспортное кольцо. А там машин на порядок меньше.

Возле Кольцово скорость пришлось сбросить. Росляков стиснул зубы, но проехал населенный пункт со скоростью шестьдесят километров в час. Он понимал, что дети на велосипедах, припаркованные в самых неудобных местах фуры дальнобойщиков, даже коровы — все это непредсказуемые факторы. А ему еще не хватало аварии, в которой он был бы виноват.

Наконец дорожный знак известил, что населенный пункт закончился, а с ним и городской режим движения. Росляков нажал было на педаль акселератора, но две фуры перед ним продолжали плестись все с той же черепашьей скоростью. Выругавшись самыми черными словами, Михаил Васильевич чуть сдвинулся к разделительной полосе и стал поглядывать вперед. Навстречу несся сплошной поток машин, и было трудно выбрать момент, чтобы обогнать фуры.

Так прошло минут пятнадцать. Наконец встречный поток стал редеть, и Росляков немного отстал от грузовиков, собираясь вывернуть руль и уйти вперед. Но в этот момент шустрый «Опель», который тащился сзади, вдруг неправильно понял маневр Рослякова и рванул вперед. Пришлось сбросить скорость и пропустить машину. Тем более что навстречу снова повалили лихачи, и «Опелю» пришлось юркнуть под прикрытие «КамАЗов». Росляков чуть было не воткнулся в задний бампер чужой машины и еле удержался, чтобы, выражая недовольство, не надавить на сигнал.

Михаил Васильевич в который уже раз поймал себя на мысли, что во время операций, сложнейших и опаснейших комбинаций за рубежом, когда ежеминутно рискуешь жизнью, он никогда не психовал, всегда умудрялся сохранять спокойствие и рассудительность. А в быту, в мирной жизни почему-то нервничал. Организм, что ли, сам собой расслабляется?