Ваня сжал кулак, долбанув им по рулю.

– Какого хрена ты лезешь в это снова?

Я спокойно выдержал хлесткий удар его ярости.

– Снова? Я еще не лез в это, братец. Ты решил все за меня. Я хочу знать, как ты это решил. И, что самое главное, с кем. Она действительно, так похожа на Милану?

Ваня проигнорировал мой вопрос.

– Приехали, брат.

Я и не заметил, как машина брата оказалась перед воротами его дома.

– Ты не ответил, Ваня.

– Давай отложим этот разговор на потом? Не хочу пачкать семейный вечер дерьмом, – процедил сквозь зубы Иван.

– Не затыкай мне рот. Я хочу узнать, кто она.

Ваня вылез из автомобиля, хлопну дверью. Я вылез следом. Ваня достал из багажника две коробки. Протягивает мне, пояснив:

– Подарки детям. От любимого дяди, разумеется. Аэрофутбол и розовый говорящий питомец. Не перепутай, кому и что надо подарить.

– Ха-ха, – отозвался я, послушно вышагивая по асфальтированной дорожке следом за братом.

– Ты предусмотрительный, Вань. Наверное, и с той девушкой все решил так, чтобы невозможно было подкопаться, да? – кинул вопрос в спину брата.

Ваня обернулся:

– Скажи, Арс… Ты хочешь узнать о той девушке, потому что у тебя совесть голову подняла? Или потому, что она похожа на твою шалаву-Милу? Уже ощущаешь недостаток ядовитой дряни и пытаешься заменить оригинал суррогатом? Так?

Я не ответил.

Но про себя сделал зарубку: «похожа».

Значит, я найду эту девушку. С помощью брата или без его участия.

* * *

Жена Вани, Оксана, встретила меня холодной улыбкой и поцеловала воздух возле моей щеки, бросила недовольный взгляд на мужа.

Ваня сделал вид, что не понял молчаливого намека, громко возвестив на весь дом:

– А кто к нам пришел?

Послышался топот детских ног. Как будто неслось стадо слонят, а не двое погодок шести и семи лет.

Димке шесть, Наташке семь.

На мгновение я забыл обо всем, посмотрев на радостные, освещенные улыбками, лица племянников. Всегда любил с ними играть, обнял их с удовольствием, щекоча до сильного визга.

Я вручил им подарки якобы от себя, но совесть кусала меня за пятки.

– Я обязательно куплю им что-нибудь. От себя, – вполголоса пообещал брату. – По-настоящему от себя.

– Лучше поиграй с детьми! – ответил Ваня, глядя, как его дети повисли на мне с двух сторон.

– Ва-а-а-ань… – послышался голос Оксаны.

Она подозвала мужа и что-то тихо втолковывала ему.

– А ну, наперегонки, кто быстрее помоет руки! – скомандовал я.

Детвора с визгом сорвалась с места в ванную комнату.

С каким-то удовольствием я подумал о том, что дети забрызгают мыльной пеной идеально натертое зеркало.

Но Оксана все равно не убирается дома, за чистотой следит домработница. Так что потерпит. Я приблизился к супружеской паре, услышав часть их тихой беседы.

Арсений

– Почему ты так рано выпустил его из лечебницы? – злым шепотом спросила Оксана, не заметив моего приближения.

– Может быть, потому что твой деверь не нуждается в лечении? – спросил я нарочито громким голосом.

Оксана вздрогнула, смерила меня раздраженным взглядом.

– Знаешь, я так не считаю.

В ответ я улыбнулся так широко, как только можно.

– Я тоже много о чем думаю, когда смотрю на тебя. Но озвучивать не стану. Я же исправляюсь! – подмигнул ей и направился в столовую, словив по пути племянников.

Оксана – моя ровесница. Мы встретились на вечеринке по случаю окончания учебы в университете. Похоже, она до сих пор не может забыть, что некоторое время мы встречались и спали. То есть она спала со мной, гораздо раньше брата. Мы часто пересекались в компании общих знакомых, трахались, но я не планировал встречаться с ней и заводить постоянные отношения.

Слезки огорчения Оксаны по этому поводу отер не кто иной, как мой братец.

Удачно отер, если они поженились.

Оксана с тех самых пор меня на дух не выносила. Меня это жутко веселило. Успокоилась бы ты, замужняя дама и мать двоих детей!

Оксана всегда считала меня легкомысленным и ветреным, бабником и распиздяем.

Разумеется, последний год не добавил очков репутации в глазах жены брата, поэтому сейчас я не самый желанный гость в их доме.

Но, честно говоря, мне плевать на ее недовольство.

Я люблю детей. Души не чаю в своих племянниках. Так что будь Оксана хоть тридцать три раза против моего присутствия в их доме, ее протест меня нисколько не волновал.

* * *

После ужина мне отвели гостевую спальню.

За окном стояла непроглядная темень, но на часах было всего восемь. Поэтому я решил позвонить Богданову Алексею, отцу Миланы.

Он ответил на звонок после четвертого гудка.

– Алексей Валентинович? – спросил я и внезапно понял, что растерял все слова, которые планировал произнести. – Это Арсений. Покровский, – зачем-то уточнил, хотя был уверен, что отец Миланы узнал меня по голосу.

– И что тебе от меня надо, Арсений Покровский? – холодным тоном поинтересовался Богданов.

– Хочу принести соболезнования по поводу утраты Миланы.

Во рту было сухо и немного царапало в горле от неловкости ситуации. Но имя бывшей невесты я произнес легко, без видимых трудностей. Даже слишком легко для человека, сходившего по ней с ума.

Кажется, что Богданов понял мои чувства даже раньше меня. Родители обладает волшебным чутьем, когда дело касается их детей. Они сразу отделяют искренние переживания и соболезнования от тех, что произносятся только потому, что так надо.

Я все еще не понял, когда успел перейти в разряд посторонних людей. Но я произносил слова вслух, а они проходили мимо моего сердца.

– Тебя не было на похоронах, – внезапно резко произнес Богданов.

– Я не мог. Но сегодня навестил могилу Миланы.

– Мила была беременна. Семь недель, – отрывисто сообщил Богданов.

– Что?!

Ответом мне послужила тишина. Богданов сбросил звонок, даже не попрощавшись. Я выматерился, бросив телефон на стол.

– А что ты хотел? – раздался голос брата. Ваня стоял в дверях, отпивая виски. – Тебе пить не предлагаю.

– Я и не хочу пить. За текущий год я выжрал норму спиртного на несколько лет вперед.