— Что вы говорите! — побледнела Белова. — Этого не может быть…

— Из тех случаев, что нам стали известны, — продолжал Гуров, — молодой человек назывался Николаем, Станиславом, Андреем и дважды Владимиром. Я прошу вас прямо сейчас открыть сумку, достать ваш кошелек и проверить, на том ли месте, в том ли кармашке лежит ваша банковская карта, куда вы ее сами клали. И той ли стороной. Я, например, всегда кладу ее в бумажник чипом наружу, чтобы в банкомат или платежный терминал потом ввести нужной стороной и не перепутать.

Белова нахмурилась и поспешно открыла сумку. Первым делом она достала смартфон. Банковская карта торчала в кармашке внутри чехла ее аппарата. Женщина непонимающе посмотрела на оперативников.

— Все в порядке? — спросил Гуров.

— Да!

— Хорошо, но если вы узнаете о несанкционированном входе в ваш личный кабинет в онлайн-банке, то сразу сообщите нам. Еще вопрос: сколько у вас было встреч с Владимиром?

— Послушайте… — возмущенно начала Белова с раскрасневшимся лицом, но Лев перебил ее:

— Перестаньте! Дело сейчас не в ваших эмоциях, оставьте все это! У нас кражи на сотни тысяч и обманутые женщины. И все происходило в каждом случае так же, как и у вас. Если ваш Володя не такой, то вам повезло. Другим везло меньше. Ну, ответьте на мой вопрос!

— Три раза, — прошептала Белова и опустила голову.

— Что у Володи под повязкой на руке?

— Порез! Они… ну, когда муж неожиданно пришел, они там стекло разбили, Володя упал и порезался. Там правда никто за ножи не хватался.

— Мы поняли, а кто накладывал повязку?

— Полиция, когда приехала, сразу «Скорую помощь» вызывала. Это медики накладывали.

— Так что, под повязкой только порез? Там есть татуировка?

— Нет у Володи никаких татуировок. Он вообще противник этого. Как-то мы увидели на улице парня, у которого вся рука до плеча разрисована, и Володя так возмутился, сказал, что эти любители татуировок похожи на австралийских аборигенов, на язычников.

Крячко застал своего напарника сидящим в пустом кабинете в состоянии глубокой задумчивости. Гуров покачивался на стуле и смотрел в окно. Казалось, он даже не услышал звука открывшейся двери.

— Ну что тут? — устало спросил Стас, ногой пододвигая кресло и садясь напротив. — Он, не он?

— А? — повернул голову Лев. — Это ты? Вернулся? Знаешь, не он. Но что меня напрягает, так это полоса совпадений. Бред какой-то. И ситуация похожа, и возраст любовницы и молодого оболтуса тоже подходит. И в постель он ее затащил, и его даже зовут Владимиром. Я уж было обрадовался, когда увидел, что у парня рука перевязана и именно на том самом месте повязка, где у нашего героя татуировка. Но в один момент все рухнуло. «Пустышка»!

— И что там под повязкой? — с интересом спросил Крячко.

— С мужем они подрались. Как в том анекдоте, когда муж неожиданно возвращается из командировки. Только этот не стал в окно прыгать. Они дверь стеклянную в квартире разгрохали, вот парень и порезался. Я поговорил со всеми. Даже с мужем. Не знаю, как женщина будет выпутываться из этой истории. Им всем сейчас грамотный психолог нужен. Я, конечно, поговорил с мужиком, попытался объяснить ему, что он сам в чем-то виноват, но не знаю, возымеет ли…

— Есть еще два случая, Лева, — помолчав, вдруг сказал Крячко. — И оба незарегистрированные.

— Как узнал? — спросил Гуров.

— В одном случае толковый участковый уполномоченный позвонил. Соседка его тайком поделилась, думала, поможет. Мужа очень боится, а участковый ее одноклассник в прошлом. 30 тысяч поганец снял с ее карточки. А во втором случае подруга позвонила, решила просто узнать, есть ли шанс в такой ситуации поймать преступника или бесполезно. Ну, телефон, с которого звонили, конечно, установили. По словам подруги, молодой любовник перед исчезновением снял с банковской карточки пострадавшей пятьдесят две тысячи.

— Надо срочно допросить обеих, — оживился Лев. — Чем больше мы сейчас получим дополнительных улик, тем большее количество преступлений предотвратим.

Генерал Орлов толкнул дверь и вошел в кабинет своих подчиненных. Гуров сидел за своим рабочим столом и просматривал новостную ленту. Крячко в дальнем углу, где у них располагался уютный диванчик и столик с электрическим чайником, выкладывал из пакета банку кофе, коробку сахара, печенье. Он обернулся на вошедшего Орлова и с улыбкой сказал:

— А что я тебе говорил, Лева! Интуиция — великая вещь!

— Ты о чем, Станислав? — удивился генерал, пожимая руку.

— А это он о том, — поднимаясь из-за стола и подходя к столику, сказал Гуров, — что от своих дел и проблем ты к нам не бегаешь. Перед планеркой ты весь в мыслях и делах. Но стоит тебя вызвать к начальству на абсолютно бестолковое совещание, на котором просидишь, потеряв уйму рабочего времени, тогда ты сразу идешь к нам, чтобы выпить с нами чашечку кофе.

— Эх, ребята! — обреченно махнул рукой Орлов. — Знали бы вы, как обидно порой терять столько времени.

— Знаем, Петр, — заверил Гуров. — Все знаем. И тебя много лет знаем. Мы просто поговорим, даже не о делах.

— Ага, — со странной усмешкой отозвался Крячко, разливая по чашкам кипяток.

— Ребята, я приглашаю вас на очень интересное театральное событие, — произнес Лев, принимая свою чашку с кофе. — Через месяц у нас начнется театральный конкурс всероссийского масштаба. Приезжают артисты из многих ведущих театров страны и из очень молодых коллективов. Маша рассказывала, что готовятся очень интересные работы. Театр не стоит на месте, он развивается, идет в ногу со временем.

— Лучше бы не торопился так, — улыбнулся Орлов. — Знаете, ребята, так иногда скучаешь по классике, по старому, традиционному.

— Стареешь, — заключил Крячко, тоже усаживаясь с чашкой. — Первый признак старости — это когда о прошлом жалеешь больше, чем о будущем.

— А о будущем я тоже жалею, — покачал головой генерал. — О том, чего не успеваю сделать, о том, чего и не успею. Я вполне трезво оцениваю свои возможности, поэтому спокойно отношусь к тому, чего не успею сделать в этой жизни, чего уже никогда не смогу сделать по причине и возраста, и… кое-чего другого. Нет, жалеть не в моем характере. Я просто стараюсь успеть сделать то, что в моих силах, и это для меня нормально. Без рефлексов!

— А в чем-то Станислав прав, — задумчиво ответил Гуров. — С возрастом мы перестаем мечтать. Чем меньше осталось, тем меньше мечтаешь, потому что ты уже трезво оцениваешь то, что сможешь и чего точно не сможешь.

— Эй, эй! — беспокойно закрутил головой Стас. — Это куда вас понесло? И главное, меня в это дело втянули, мою точку зрения в свои пессимистические схемы уже пристроили. Теоретики! Я, в отличие от вас, мечтаю, причем делаю это часто и с большим наслаждением.

— Мечты, мечты, — с сарказмом буркнул Орлов. — Мечты — есть уход от настоящего. А в настоящем… Что у вас, кстати, с этими молодыми любовниками, растлителями пятидесятилетних дам? Как продвинулись? Может, пора бросить затею, пусть этим МУР занимается?