Пока Лора потирала лодыжку, взбешенный фотограф, набычившись, твердым шагом двинулся к возмутительнице спокойствия.

— Тормоза слишком податливые, — оправдывалась та. — Роже обещал отрегулировать, да так и не сделал!

— Да плевать мне на вашего Роже! — прорычал Пако, сбитый с толку ее веселой и при этом сокрушенной улыбкой.

— Только чуть-чуть нажмешь, как они уже срабатывают! Надеюсь, с дамочкой все в порядке!

Лора, тоже ошеломленная, знаком показала, что с ней ничего серьезного.

Почтальонка бросила корреспонденцию в почтовый ящик, прикрепленный справа от крыльца, и криво улыбнулась — столь же простодушно, сколь и смущенно. Ее верхнюю губу затенял темный пушок усиков, щеки были полные и розовые, широкая грудь еще больше подчеркивала ее полноту, а перманент на голове следовало бы освежить. И вместе с тем было в этой женщине, которая уверенно стояла перед ними, что-то простодушное и внушавшее доверие. Затем она снова взялась за руль и, помахав рукой, тронула — уже не так залихватски. Как раз в этот момент Аделина вышла из ресторана, вытирая руки о клетчатый передник.

— Что это за ковбой? — спросил Пако.

— А! Это Жозиана Дурасен, она у нас почтальоном. Уже два года…

— Чудачка, однако!

— Она славная… Сменила Роже Галюжака, который развозил нам почту больше тридцати лет… Так непривычно стало, когда он на пенсию вышел.

— А, вот оно что, тот самый Роже!

— Вы его знаете? — удивилась Аделина.

— Да нет, просто Жозиана о нем упомянула… — сказал Пако, пожав плечами.

— Чего удивляться, она ведь своим местом ему обязана… это он настоял, чтобы на замену ее взяли. И продолжает поддерживать почтовую машину на ходу… механика — его конек! На самом деле они вместе, с тех пор как Роже свою жену потерял… Ничего официального, но все-таки… Странная парочка эти двое!

Лора вернула Аделине коробки с фотографиями, поблагодарила ее за помощь и пообещала прийти пообедать в следующее воскресенье. Когда они поехали в сторону Вильфранш-дю-Перигора, она тщетно попыталась дозвониться до дочери, чей мобильник по-прежнему молчал. Только Дафна взяла трубку и постаралась ее успокоить:

— Кончай изводить себя, вчера вечером все хорошо прошло. Я дала ей первый урок игры на гитаре… Она довольно быстро схватывает!

Вся деревенская площадь благоухала тонким ароматом леса. Ровно в шестнадцать часов все колокола Вильфранш-дю-Перигора зазвонили, извещая об открытии рынка белых грибов. Собравшиеся под кровлей торговых рядов продавцы расставили свои битком набитые грибами ящики из тонких планок прямо на земле. Среди них расхаживал представитель местного муниципалитета, следя, чтобы не было никаких нарушений установленного порядка. Металлические барьеры, поставленные между колоннами тосканского ордера и зданием, удерживали на расстоянии покупателей, как частных, так и профессиональных, которые роились тут наподобие пчел, с гудением рвущихся к улью.

С последним ударом колокола торговля началась. Товар изучали со всех сторон, обращая внимание на цвет шляпки и крепость ножки. Потом очень быстро деньги переходили из рук в руки, а ящики исчезали в багажниках машин. За десять дней при средней цене 15 евро за кило рынку белых грибов предстояло принести грибникам около семидесяти тысяч евро прибыли.

Лора старалась держаться незаметно, без единого слова наблюдая за сделками. Бо́льшая часть работы выпала Пако, который, сфотографировав окаймляющие деревенскую площадь дома с аркадами, теперь старался уловить эту ярмарочную атмосферу, которая возрождалась здесь каждый день в течение грибного сезона. Лица, выдубленные жизнью на свежем воздухе, взгляды, светящиеся гордостью из-за того, что удалось найти несколько редких образчиков прекрасного размера, вызывавших восхищение покупателей своим девственным бархатным исподом и шляпкой, с которой всего лишь смахнули пыль кисточкой — прежде чем испытают натиск остро отточенного лезвия на разделочном столе из нержавейки.

Несколько ранее, днем, они съездили в Домм, где пообедали в ресторанчике «Кабануа и Шатень». Еще во время подготовки к своему репортажу о Перигоре журналистка нашла этот ресторан шефа Лорана Секуара, который оставил свое парижское заведение «Жил-был на Юго-Западе гусь», чтобы обосноваться в окрестностях Сарла. Во время обеда Лора оценила работу над вкусами блюд «рыночной кухни»[12], названия которых значились на грифельной доске, а также серьезность разумного и ответственного обеспечения продуктами. Она отметила детское меню «S-порция», где блюда по карте предлагались за полцены. И в прилегавшей к ресторану бакалейной лавке, где продавалась продукция фермеров и местных производителей, купила несколько баночек фуа-гра и пакетиков с различными солями и перцами.

Затем они поднялись к «Эспланаде», где Лора продегустировала несколько блюд откровенной и безыскусной кухни, предлагавшейся в этом заведении, пока Пако снимал панорамные виды на долину Дордони.

К своему большому сожалению, они были вынуждены покинуть Домм, не успев посетить ни бастиду[13], ни подземную пещеру, приспособленную для посещения туристов. Им предстояло проехать через деревню Даглан, где Сильвен Гильбо, шеф «Маленького Парижа», потчевал обитателей тех мест свежими и вкусными блюдами. Но увы! И речи быть не могло о том, чтобы отклониться от программы, если они хотели поспеть до шестнадцати часов в Вильфранш-дю-Перигор.

Деревенскую площадь начали покидать первые машины, груженные белыми грибами — десятками килограммов. Тем не менее рынок продолжал работать вплоть до распродажи всего товара, который в этот день был равен примерно тонне. Пако отошел от торговых рядов и направился к аркадам окружавших деревенскую площадь домов, чтобы запечатлеть прямолинейную планировку улиц, типичную для бастид. И тут Лора, спокойно облокотившаяся о балюстраду, вдруг заметила, как настроение продавцов и покупателей резко изменилось, стоило появиться ярко-зеленой малолитражке «Рено Твинго», которая остановилась на другом конце площади. Кое-кто бросал на нее искоса не очень-то приветливые взгляды, другие молча воздевали глаза кверху, словно с упреком вопрошая небеса. Журналистка обернулась в три четверти и заметила, как из машины вылезла молодая женщина лет двадцати и стала рыться у себя в багажнике. Найдя то, что искала, она позаботилась закрыть дверцы и направилась на рыночную площадь. Ее темные, немного слишком накрашенные глаза сверкали хищным блеском. Небрежно убранные золотисто-каштановые волосы обрамляли не совсем красивое, но казавшееся красивым из-за своей юности и свежести личико. Дешевые магрибские шаровары подчеркивали узость бедер и прогиб низа спины.