Я не могла забрать её отсюда. Мне было просто некуда её забирать. Было страшно оставлять её. До дрожи в пальцах не хотелось, чтобы она осталась одна среди волков. После нашего выпуска оставались ещё другие старшеклассники, и что у них может быть на уме, неизвестно.

— Миша, — я стояла у калитки дома на соседней улице, выдыхая облака пара в холодный морозный воздух.

— Здорово, Марта, — парень вышел ко мне в распахнутой настежь куртке и без шапки.

Высокий, выше меня, здоровый, физически развитый, хотя лицо ещё детское, взгляд наивный.

— Разговор есть к тебе, — я собиралась с мыслями, — Ты после девятого класса остаешься или собрался куда?

— Пошутила, да? Меня не возьмут в десятый. Я ж еле волокусь, даже экзамены не сдам, наверное. Надо было на второй год остаться, сейчас бы с Митькой в одном классе были, хоть списать было у кого.

— А хочешь, тебя возьмут?

— Волшебница, что ли?

— Мне помощь твоя нужна. Уеду я скоро, Пчёла одна останется. Хочу, чтобы Соколенко позаботились о ней, ну, ты меня понял.

Парень кивнул.

Братья Соколенко. Все как один высокие, сильные и смелые. И всегда стояли друг за друга с самого детства. Старший брат Иван год назад вернулся с армии и работал с отцом на ферме. Миша был средним братом и заканчивал девятый класс, а младший брат Митя был одноклассником Майи. И если я сейчас договорюсь, то моя Пчёла будет под защитой до самого выпуска, и никто её тронуть не сможет.

После девятого класса можно было пойти учиться в одно из двух училищ, которые были в районе. Но специальности там были тоскливые и перечеркивали планы вырваться за пределы деревни. А Миша хотел вырваться.

— Я подготовлю тебя к экзамену, с алгеброй у тебя беда, знаю. Русский и литература — Пчёла поможет, там изложение, ты справишься, реферат тебе напишет, подготовишься и расскажешь. Ну. И физкультуру выбери, сдашь по любому.

Мишка расцвёл, на эмоциях схватил меня и поднял.

— Только с братьями встречу мне устрой. И никому о нашем разговоре, ты понял?

Он опять кивнул.

За пять месяцев нам с Майей удалось сносно подготовить Михаила к экзаменам, и в десятый класс его взяли. За Пчёлу я могла не волноваться, теперь Соколенко сдохнут, но в обиду её не дадут. Их слову можно было верить.

Свои экзамены я сдала легко. Благодаря моему учителю я участвовала во всех олимпиадах и конкурсах, и за два года я обросла регалиями, дипломами и сертификатами. Меня готовы были зачислить на бюджет вне конкурса ряд университетов в регионе, но я выбрала максимум — я хотела в Москву.

Последний звонок меня не интересовал, на выпускной вечер я не пошла, мне не хотелось видеть никого из моего класса до конца моей жизни. Я через неделю после праздника, получила аттестат, попрощалась с учителями и навсегда покинула стены учебного заведения. Любое последующее упоминание о времени, проведенном в школе, вызывает у меня тошноту. Я не была ни на одном вечере встреч выпускников и не общаюсь ни с кем из выпуска до сих пор.

Я была очень самостоятельная, целеустремлённая и с головой на плечах. Поэтому поступать на физмат я поехала с Ольгой Валерьевной, моим учителем, бабушка не очень хорошо себя чувствовала, да и Майюху оставлять одну не хотелось. Бабушка волновалась, давала наставления, а я как могла её успокаивала.

В Москве я не была ни разу до этого момента, и, едва мы вышли с территории аэропорта и добрались до метро, меня накрыло разочарование. Не знаю, чего именно я ждала от столицы, но с первых минут поняла, что она негостеприимная и серая. Перспектива жить здесь минимум пять лет ввергла меня в уныние.

Экзамены были в два этапа, и если с первым этапом я справилась быстро и без сомнений, то второй этап заставил меня думать, выбирать варианты. Ольга Валерьевна поддерживала меня и давала мне взбучку каждый раз, когда я начинала сомневаться и терять уверенность. Через неделю и один день мой учитель посадила меня на поезд, горячо обняла напоследок, и я отправилась домой.

— Ну, поступила? Поступила? — Пчёла стояла рядом и нетерпеливо перекатывалась с пятки на носок.

Надо же, уже восьмой класс, а её кеды всё так же стоптаны как в детстве. Пшеничные волосы растрепались и в лучах солнца стояли вокруг головы облаком.

— Ага, — я улыбалась детской открытой улыбкой.

Я только что сошла с электрички, и мы стояли на железнодорожной платформе.

— Ну вот, начнёшь учиться, зазнаешься, имя сменишь, — губу кусает, волнуется.

— Какое имя?

— Ну, эту, как её, гения, мать её, Ковалевскую Софья же звали, — сестра начала хохотать и кинулась ко мне в объятия.

Мы обнимались, я кружила Майю, мы визжали и хохотали. Когда мы вернулись домой со станции, бабушка ждала нас с картофельным пирогом. Она обнимала меня, плакала и причитала, как я быстро выросла. Через три недели с чемоданом в руке я уехала в Москву.

Общежитие встретило меня буйством, близким к помешательству. Начало года, студенты встретились после каникул, и каждый день на разных этажах в различных частях общаги гудели вечеринки. Первокурсников называли не иначе как «фёсты», и на попойки не звали. Но в целом, надо заметить, атмосфера царила дружелюбная.

Несмотря на мою замкнутость и осторожность, в первый же вечер за поеданием халвы выяснилось, что мои соседки по комнате были нормальными, провинциальными девчонками. Анюта поступила на факультет биотехнологии, Лера была с кафедры молекулярной медицины. Аня была тихоня, у неё было большие голубые глаза и нежный тихий голос, и впечатление она создавала существа кроткого и недалёкого. Но, на самом деле она была веселая, умная, только очень стеснительная. При чём, к началу второго курса её стеснительность поубавилась, а после первой вечеринки с танцами на кухонных столах она стала такой же второкурсницей, каких в нашем университете было большинство. Её полной противоположностью была Лерка. Игнатова хоть и была из небольшого провинциального города, но с врождённым чувством стиля и пленительным шармом. Темные кудрявые волосы, карие глаза и веснушки на носу, невысокий рост. Она просто гипнотизировала парней, которые носили ей сумки, открывали двери, провожали до общежития, не пуская при этом шаловливые руки в ход. Подруга умела подать себя, и четко знала, чего она хочет от каждого конкретного человека. Именно она обучила меня азам тонкого искусства манипуляции, на случай, если мне когда-нибудь пригодится, скажу больше — её уроки разбудили во мне интерес к психологии, я начала много читать, анализировать и стараться применить на практике.

— Ну, смотри, вот после этого смотришь в глаза, потом взгляд опускаешь, потом опять в глаза и просишь. Не отказывают никогда, если вот так попросишь, всегда помогают. Главное, подготовить почву, и чтобы просьба помочь была не фантастическая. Поняла?

— Ага.

— Только с преподами не играй, не работает, в большинстве своем.