— А ты и не говори, сын мой. Покайся в рамках исповеди. Грех-то, я смотрю, не мал. А тайну исповеди я сохраню, уж не переживай.

Отец Андрей говорил шутливо, но майор стушевался. Видно было, что ему и самому хочется выговориться, но служебный долг не позволял. Точнее, тот самый служебный долг в нем сейчас боролся с пониманием, что прочие члены следственной группы уже давно всем своим домашним все рассказали.

А сам он не рассказал только потому, что домашних у него не имелось.

Святой отец понял его терзания, и потянулся за бутылкой.

— Да шучу я, шучу, прости Господи.

Майор лишь кивнул, и выпил. Забывшись, занюхал черной коркой, и закусил ею же, предварительно макнув в соль. Затем собрался со словами.

— Видишь ли, когда начались эти убийства, Алекс сам с нами связался.

— И признался в убийстве?

— Нет. Он сказал, что занимается частным расследованием. Сказал, будто у него есть улики, которыми хочет поделиться. И назвал такие детали убийств, которых никто не мог знать со стороны. Попросил о встрече. Разумеется, мы согласились. И, разумеется, во время встречи Алекса сразу попытались задержать. Сотрудник только попался неопытный. Вместо того чтобы развести вначале Алекса на разговор, он сразу попытался его скрутить.

Тут майор поморщился.

— Но Алекс сумел сбежать. Оставив лишь папку с документами. А в ней есть странность — убийств указано гораздо больше, чем произошло на самом деле.

— И вы их проверили?

— А нечего проверять. Мест, где произошло большинство из них, не существует на самом деле.

— Это как?

— А вот так. Они все выдуманы. Алекс Багенге оказался сумасшедшим. В рабочей версии, которую прорабатывает наша группа, Алекс свихнулся и расследует дело про самого себя.

— А что за места он указывал, которых не существует? Ну, просто, ради примера?

— Ну… Город Эйоланд, например.

Очищенный уже апельсин выскользнул из рук отца Андрея, и запрыгал по полу, оставляя за собой желтые пятна.

— Ты чего, святой отец? — оторопел майор. — На тебе лица нет.

— Ну-ка, повтори ещё раз, Петр, — сипло отозвался тот.

— Что именно?

— Город. Что за город значился в этой папке?

— Эйоланд какой-то.

С минуту отец Андрей переваривал услышанное. Затем потянулся к бутылке с водкой, но налил не в стопку майора, а в свой бокал из-под вина.

Майор опасливо забрал у него бутылку. Но святой отец не обратил на него никакого внимания, а сразу опрокинул налитое в себя, даже не поморщившись.

Испугавшись ещё больше, майор все же протянул ему огурец.

— Закуси-ка, Андрей. И дыши, дыши, давай. Нельзя так водку пить, ты чего? Не существует такого города, я же говорю тебе!

— Существует, Петр, — задумчиво произнес священник, неожиданно трезвым голосом. — Еще как существует.

***

Будь игумен обычным человеком, он бы расхаживал по комнате, бурно жестикулируя. Однако обычным игумена назвать было никак нельзя.

Огромный живот игумена выпирал из-под окладистой бороды, словно капот грузовика. Чтобы расхаживать по келье, ему требовалось никак не меньше трех полос движения в каждую сторону.

А потому игумен хоть и жестикулировал, и даже бурно, но лишь переминался с ноги на ногу, напоминая отцу Сергию пингвина-переростка.

Голос игумена, низкий до такой степени, что будь еще ниже, то могли бы пострадать каменные стены монастыря, перекатывался по келье волнами цунами.

Отец Сергий еле заметно поморщился, борясь с желанием помассировать уши. Дискутировать с настоятелем всегда было сложно. Особенно в тесном помещении.

— Отец Андрей записывает совещания уже почти тридцать лет, — гремел настоятель. — И вы хотите на основании всего лишь вашего понимания безопасности удалить его из монастыря?

— Ваше Высокопреподобие, скажите, как поступит глава государства, если узнает о нашей маленькой операции по захвату власти на территории чужого мира?

— Это не захват власти — это установление царства Божьего!

— Хорошо, как отреагирует наш президент на установление царства Божьего силами по сути частной армии, в мире с несколькими миллионами жителей, готовыми в перспективе установить царство Божие здесь?

— Пожалуй, в восторге он не окажется, — вынужденно признал игумен.

— Еще месяц назад в подобное предположение никто бы не поверил. Но сейчас, перед началом операции, когда мы перебросили сюда сотню наших монахов, он просто не станет рисковать. Вопрос не в том, поверит он или нет. Вопрос в том, что он предпримет. На всякий случай.

— Но не пойдет же отец Андрей в аппарат президента с распечатками наших совещаний! Это немыслимо!

— Не пойдет. Даже не догадается пойти. Однако отец Андрей слишком много пишет и слишком много говорит. Он привлекает внимание.

— Чье внимание? Отец Андрей пишет лишь статейки о сектах, не имеющие к монастырю никакого отношения.

— Пока не имеющие отношения, — поправил его отец Сергий.

— Выражайтесь конкретнее, — буркнул настоятель.

— Хорошо, — отец Сергий шагнул к своему столу и взял с него распечатки, подав затем их настоятелю.

— Что это?

— Фотографии страниц блокнота отца Андрея.

— И где вы их взяли?

— У него на столе, — честно признался отец Сергий. — Просто зашел в его келью, когда он отсутствовал, и сфотографировал.

Крохотные глазки настоятеля цепко прошлись по аккуратному почерку отца Андрея. Жирные пальцы перебрали страницы.

— Дался ему этот Эйоланд, — наконец, тяжело произнес он.

— Один, сам по себе, Эйоланд здесь не важен. Ищет он его, да и пусть ищет. Все равно ведь не найдет. Однако он описывает теоретическую модель религиозного объединения в обществе, эволюционно избежавшего самозарождения религии. Конечно, он описывает ее абстрактно от Церкви. И совершенно в абстрактном виде выставит ее на всеобщее обозрение.

— И спецслужбы не смогут ее пропустить.

— И спецслужбы не смогут ее пропустить, — кивнул отец Сергий. — Они копнут глубже. И, возможно, обнаружат, что модель отца Андрея не совсем модель.

Настоятель задумался, барабаня пальцами по распятию на груди.

— Я могу отослать отца Андрея. Например, в Кожеозерский.

— Есть более надежные методы.

— Например?

— Библиотека.

Настоятель снова задумался. Его пальцы послушно вернулись на распятие.

— Ты хочешь открыть здесь дверь в Библиотеку, и через нее затолкнуть туда отца Андрея?

— Да. И никаких следов.

— Даже здесь, в этой келье?

— Об этом я тоже позабочусь.

— Хорошо. Готовь проход. Мы с отцом Андреем… зайдем к тебе сегодня.

***

Спиртное со стола они убрали. Пить больше не хотелось. Майор заварил густой терпкий чай, черный как смоль, с крупными листьями — подарок одного из коллег, ездившего по обмену опытом в какую-то азиатскую страну.

А ещё была фотография — того, кого искал Алекс, по его словам. Настоящего убийцы.

Лицо человека, фотографии которого хранил Алекс в своей папке, глядело на святого отца с поистине дьявольской усмешкой.