– Давай сюда, – Гарвей хлопнул по столу ладонью. Рагузи положил перед ним очередную стопку документов и видеокассету.

– Пока все подтверждается. Предложение посетить убежище спецназовцев исходило от Скайлера, хотя идею подкинул Лейт. По нашим данным, договориться между собой заранее они не могли.

– Если только они не знали о приезде Риенци еще до встречи с ним.

– Это маловероятно.

– Возможно, – согласился Гарвей. – Однако давай посмотрим, что ты там принес.

Рагузи взял со стола кассету и вставил ее в видеомагнитофон. Промотав до того момента, когда Риенци входил в кафе, он включил изображение. Дважды просмотрев запись, Гарвей приказал остановить ленту на том месте, когда Скайлер подходил к столику.

– Прекрасно, – сказал он. – Обрати внимание: левая рука Лейта – под столом. Может, это и есть тот самый условный знак?

Рагузи сел в кресло напротив префекта.

– Извините, сэр, но в данном случае я вашего мнения не разделяю. Вы собираете всякие мелочи, стараясь уловить в них какой-то скрытый смысл. Мы наблюдаем за спецназовцами уже пятнадцать лет и за это время не обнаружили ничего подозрительного, хотя они собираются в своей хибаре два – три раза в год. Так что же вас обеспокоило на этот раз?

Гарвей поставил локоть на стол и оперся о ладонь. Он чувствовал, что заместитель его не понимает. Да, и как тут объяснить, когда он просто нутром чувствовал, что что-то должно произойти. Что-то связанное с приездом Риенци.

– Подумай хорошенько, ведь сейчас они нарушают собственные незыблемые правила. Никогда раньше они не допускали к себе чужаков. А теперь сами пригласили. И кого – члена сената!

– Прошу прощения, префект, но это не совсем так. Если помните, лет шесть назад Скайлер с двумя его дружками пытался заинтересовать подростков искусством рукопашного боя. Так вот, в ту же осень человек двадцать из числа их учеников посетили охотничий домик.

– Да, действительно, – Гарвей нахмурился и потер лоб. – Но, как я помню, ребятам это занятие скоро надоело, и тренировки прекратились. Или нет?

– Совершенно верно. И тем не менее – прецедент уже был. Сейчас же инициатива Исходит чисто от Лейта, и, кто знает, что у него на уме.

– Да. Лейт… – Гарвей откинулся в кресле, постукивая ручкой о костяшки пальцев. – Что нам о нем достоверно известно?

Рагузи открыл папку и зашуршал бумагами.

– Вот его досье. Родился на Земле 27 июля 2403 года, в Дании. Город Оденс. В «Черный спецназ» вступил…

– Довольно! – прервал его Гарвей. – Все это нам рассказал сам Лейт после капитуляции. Я хочу знать, что нам самим удалось выяснить.

– Похвастаться нечем. Все документы по «Черному спецназу» были уничтожены на Земле во время войны. Когда объявили амнистию военным преступникам, Лейт просто вышел из леса и сдался властям. Все остальные поступили таким же образом. По сути, мы даже не можем утверждать, что они и есть спецназовцы, ибо никогда не видели их в деле.

– Видеть-то мы видели, – рассеянно пробормотал префект. – Помнишь, лет десять назад на Мердока напали шестеро головорезов? Не повезло беднягам.

– Ну, если только это безобразное избиение можно считать боем… – Рагузи пожал плечами. – Все-таки я уверен, что без постоянной тренировки боевые навыки с годами утрачиваются.

– Ладно, – подвел черту Гарвей. – Не спускай глаз с их убежища.

Аппаратуры там Достаточно?

– В домике «жучков» больше чем достаточно. Кроме того, мы вшили микропередатчики в личные вещи Риенци. Разумеется, кроме той одежды, что была сегодня на нем. Но если он вечером отдаст ее в чистку, мы и это поправим.

– Хорошо. А как насчет моего запроса по проверке личности Риенци?

– Боюсь вас огорчить, префект, но рекриляне не стали нас даже слушать, посчитав это пустой тратой времени. Ведь удостоверение успешно прошло идентификацию. Оно не подделанное.

– Знаю, знаю, – проворчал Гарвей. – И все равно, какой-то он подозрительный. Не верю я ему, и все тут!

– Думаете, он может быть шпионом Рекрила?

Гарвей фыркнул. Единственное, что он действительно терпеть не мог в рекрилянах, так это их навязчивую практику всюду внедрять своих тайных соглядатаев. Как глава Службы Безопасности, он привык держать все нити управления департаментом в своих руках, и ему очень не нравилось, когда параллельно действуют еще какие-то силы. Но в данном случае он думал иначе.

– Сомневаюсь. Если он приехал шпионить за нами, то оставался бы здесь надолго, и ему бы подыскали неплохую должность. А если он должен работать среди простого люда, его бы высадили где-нибудь тайно. Что меня действительно беспокоит, так это его «забывчивость» в отношении допуска к работе с архивом. Но, черт побери, пока мы можем только ждать, что же он предпримет дальше.

Гарвей бросил ручку на стол и взглянул на часы.

– Все. Ты свободен, можешь идти домой. Только сначала прикажи кому-нибудь следить за восточными воротами. Я должен знать, кто будет подвозить Риенци. А бумаги положи мне на стол.

– Слушаюсь, сэр, – Рагузи встал и положил документы на край стола. – Спокойной ночи, префект.

Гарвей подождал, пока закрылась дверь, и взял оставленные бумаги.

Информации – минимум, да и та мало чего стоит. Он в очередной раз с сожалением подумал, что, будь он префектом Службы Безопасности тридцать лет назад, когда в обмен на амнистию спецназовцы прекратили свою партизанщину, уж он-то точно настоял бы на применении верифина при их допросе. Сейчас, без явных доказательств вины, он не имел права этого делать. А на его интуицию вряд ли обратят внимание.

Гарвей пододвинул кресло ближе к столу и, сделав над собой усилие, углубился в чтение очередного донесения.

Жители Хаба только еще начинали просыпаться, когда Кейн вышел через восточные ворота. По его улицам уже ходили сонные разносчики местной пиццы, отбрасывая длинные тени. Из-за гор на востоке медленно поднималось солнце. Владельцы магазинов уже протирали витрины, готовясь к открытию, а кое-где шуршали метлами дворики.

Недалеко от ворот стоял старенький обшарпанный автомобиль, похожий на небольшой фургон с полустершимся названием мясной лавки на дверце. Возле фургона, прислонившись спиной к кабине, стоял темнокожий мужчина, скрестив на груди руки. При невысоком росте он был непропорционально широк в плечах и имел крупные и резкие черты лица. Рассмотрев стоявшего получше, Кейн направился в сторону фургона.

Увидев, что к нему кто-то приближается, темнокожий заговорил первым:

– Ты – Риенци? – грубовато спросил он, сверля Кейна взглядом. – Я Мердок. Меня послал Скайлер. Садись.

Кейн сел на сиденье рядом с водителем. Кабина не была отделена перегородкой от внутренней части кузова, и, обернувшись, он увидел кучу одеял, спальных мешков и другого походного снаряжения.