– Значит, когда выпьешь, становишься страстным? – подшутила девушка, улыбнувшись в ответ.

– Лучше так, чем лезть в драку или жаловаться на жизнь. – Стейнер усмехнулся.

Марек шагал впереди, пристально поглядывая по сторонам, чтобы не попасться на глаза имперцам.

– Можно кое-что спросить? – нерешительно начала Кристофин, кусая губу, что выдавало её озабоченность. – Об острове.

– Конечно.

– Как только ты уничтожил амулет, Огненные духи освободились, верно?

– Верно. Они лишились привязки к острову и сумели перейти в загробную жизнь.

– Но почему Сребротуман не ушёл вместе с ними?

Бывший пленник задумался, продолжая брести по дождливым улицам Вирага следом за Мареком.

– Сказал, что должен остаться на Владибогдане. – Стейнер вспомнил загадочного Зоркого в зеркальной маске. – Обещал остаться и наплести с три короба имперцам, чтобы выиграть нам время, пока те не выяснят, что на самом деле произошло на острове.

– Думаешь, сработает?

– Да кто его знает? – ответил Стейнер невесело. – Империя обладает невиданной мощью, о которой я не так много знаю. Будет ли иметь значение слово одного Зоркого? Надеюсь. Он всё же очень старый и опытный.

– Тоскуешь по нему? – прошептала Кристофин, шагая под нескончаемым дождём.

– Мы не так хорошо были знакомы, но я многим обязан этому древнему призраку. И начинаю теперь жалеть, что оставил его на острове.

Марек торопливо пробирался по улочкам, которые с каждой пройденной милей становились всё более извилистыми и узкими. Дождь и холод отрезвляли, и совсем скоро Стейнер ощутил усталость и раздражение.

– Сбавь темп, старик, – прорычал он, но отец даже не обернулся.

– Мы идём окольными путями, чтобы остаться незамеченными? – полюбопытствовала Кристофин, когда они добрались до мрачной заброшенной аллеи.

– Не совсем. – Марек остановился возле узкого домика с разбитой дверью, постучал по щелястой деревянной створке покрытым шрамами кулаком и глянул через плечо на спутников. – Следите, чтобы имперцы не появились. За домом могут наблюдать.

Никто на стук не ответил – ни удивлённого возгласа, ни просьбы обождать.

– Не слишком многообещающее начало, – заметил Стейнер, укрываясь от дождя под одним из навесов поблизости.

– Открывай, старый ублюдок, – проворчал Марек.

– Пора уходить, – настойчиво сказала Кристофин, не отрывая взгляда от другого конца улицы.

Стейнер вспомнил, что она обычная дочь владельца таверны, и тотчас пожалел, что сделал её частью того хаоса, которым была его жизнь. Марек открыл рот, чтобы заговорить, но неожиданно скрипучая дверь отворилась. Из зазора между створкой и косяком выглянула женщина. Её хмурое, морщинистое лицо сделалось вдвое суровее, как только она завидела, что на пороге стоит не один, а сразу трое гостей.

– Ну? Так и будете стоять?

– Я хотел повидать Тиховетра, – так тихо произнёс Марек, что шум дождя едва не заглушал слова.

Низкорослая хозяйка смерила взглядом Стейнера и Кристофин, насупилась, но дверь всё-таки открыла.

– Вам лучше зайти в дом.

Внутри стены были обиты панелями из тёмного дерева, а по углам затаились ещё более тёмные тени. Свечи не горели, очаг не согревал теплом. Единственный свет исходил от фонаря в руках женщины. Теперь, оказавшись в доме, Стейнер смог как следует её рассмотреть: ростом едва футов пять, кожа смуглая, глаза тёмные, какими обычно обладали спригганы.

– Ничего не говори, – велел Марек, поймав взгляд сына.

– Пройдёмте, – позвала хозяйка, поманив их за собой пальцем.

Под весом гостей лестница заскрипела; каждый шаг казался преступлением против царившей в доме тишины. Женщина отворила двойные двери в пустую комнату и жестом велела ждать внутри.

– Что дальше? – прошептал Стейнер, когда спригганка исчезла из виду.

– Будем ждать. – Марек сбросил с плеч мокрый плащ. – И надеяться, что Тиховетер соизволит побеседовать с нами.

– А что, если он до сих пор служит Империи? – поинтересовалась Кристофин, бросив на отца Стейнера хмурый взгляд. Затем она отряхнула плащ от дождевых капель и обвела глазами комнату.

– Старик никогда не любил исполнять приказы. – Марек подошёл к окну, откуда можно было наблюдать за улицей. – Госпожа Камалова не единственная, кто пошёл против Империи. Таких много. – Добавил он, похоже, вспомнив прежнюю работу.

Скинув плащ, Стейнер принялся разжигать огонь.

Тиховетер появился полчаса спустя. Он был совершенно не похож ни на имперских солдат, от которых они скрывались, ни на Посланников. И вообще ни на кого, кого могла бы нанять Империя: худой, сутулый, лет пятидесяти от роду, со спадающими на плечи седыми кудрями. За исключением подстриженной бороды, Тиховетер выглядел весьма непрезентабельно: залатанные, грязные штаны, рубашка и пальто ненамного лучше, и разило от него выпивкой. Тиховетер громко рыгнул, устало привалившись к дверной раме, снова рыгнул и несколько раз поморгал.

– Приветствую, – поздоровался Марек. – Мы тебя разбудили?

– Чем ещё заняться в такой день? Спать да перечитывать книги.

Стейнер, слушая незнакомца, усиленно старался определить акцент. Худощавый мужчина прошёл к камину и встал спиной к огню.

– Нет ничего прекраснее, чем погреть задницу в сырую погоду, – прошептал он с намёком на улыбку.

– Вы Тиховетер? – спросил Стейнер.

Марек недовольно зарычал, заставив сына умолкнуть.

– Нет больше Тиховетра, – ответил мужчина. – Умер лет десять назад, – слова наползали друг на друга, а в манере изъясняться проскальзывала некая пьяная мелодичность. – Временами сюда по-прежнему забредают имперцы, в основном в поисках убежища или ночлега на денёк-другой.

– Сочувствую, – заговорил Марек, по-прежнему не отходя от окна и наблюдая за улицей. – Но мы не имперцы. Эти двое так точно. – Кузнец кивнул на Кристофин и Стейнера, затем снова перевёл взгляд на происходящее снаружи. – Да и я уж лет двадцать не состою на службе.

Хозяин отвернулся от Марека и протянул руки к огню.

– Да неужели?

Стейнер нахмурился, недоумевая, почему двое мужчин беседуют, стараясь не смотреть друг на друга.

– Когда я познакомился с Тиховетром, – продолжил Марек, не спуская глаз с улицы, – то он был просто больным коротышкой с надрывным кашлем. Империя отправила его на Архивов остров, чтобы работать в библиотеке, однако книжная пыль плохо сказалась на его лёгких.

Мужчина у камина напрягся и слегка повернул голову, чтобы бросить быстрый взгляд через плечо.

– Никогда не встречал его.

Стейнер заметил, как на секунду личина пьяницы спала.