— Будете что-нибудь покупать? — спросил бармен.

Наверное, придется. Торчать у прилавка просто так — слишком подозрительное занятие.

— Буду. Минеральной воды, пожалуйста.

С горлышка соскочила резная крышечка с изображенным на ней зеленым островком с торчащей посередине пальмочкой. При этом раздался звук проколотой шины.

— Садитесь за столик.

Я послушно повернулась и направилась было к свободному местечку и… нос к носу столкнулась с объектом моего наблюдения, который брел к прилавку с двумя пустыми бутылками из-под пива.

Наши глаза встретились.

Зрачки парня были расширены, словно у кошки, которую держат в темном и прохладном месте.

Не надо быть опытным человеком, чтобы предположить, что он находится в состоянии наркотического опьянения. И кто успел его угостить?

— Ты… — выдохнул парень.

Он обернулся и выкрикнул, насколько хватило сил:

— Братва! Это она меня доставала! Эта сучка!

Затем повернулся ко мне и схватился заскорузлыми пальцами за рукав моей футболки.

— Верни порошок, падла!.. Отдай!

Я оторвала его руку от себя, словно сняла ядовитого тарантула с голой шеи, и обернулась.

Компания, в которой я насчитала аж пять человек, поднялась из-за стола. Упал пластиковый стул.

Лица братвы не выражали ничего, кроме решимости добраться до моего горла. Если вы видели ужастик «Ночь живых мертвецов», то сравнение будет почти точным.

По-моему, интервью не состоится. На моем пути стеной встали наркотики, которые пеленой заволокли глаза молодых людей.

Клиент снова попытался схватить меня с криком: «Отдай товар!»

Я отпихнула его, отчего неудавшийся пиротехник отлетел в сторону и уселся задницей прямо на урну для мусора.

Цепь неприятеля была все ближе. Краем глаза я заметила, как бармен убирает прочь бутылки с пивом и прячет кассу.

Я шагнула навстречу опьяненной компании.

— В чем дело, ребята? Вы же не станете обижать девушку?

Лучше бы я не спрашивала, потому что это было бесполезно и лишь раззадорило братву.

Ко мне кинулся высокий худой парень с прыщами по всему лицу и замахнулся кулаком, который просвистел в опасной близости от моего левого глаза.

Чтобы не дать свершиться несправедливости, я нанесла ему короткий, но точный удар в солнечное сплетение.

Распахнув шипящий от боли рот, словно раскаленная сковородка, облитая растительным маслом, братан сполз на тротуарные плиты, коими была выложена площадка.

В следующее мгновение на меня летел стул, от которого я еле увернулась, больше благодаря интуиции, чем технике избегать встреч с опознанными летающими объектами. Стул с оглушающим стуком грохнулся о стекло прилавка-холодильника и превратил его в осколки, похожие на морских звезд.

Компания зомби кинулась на меня. Это действие больше напоминало замедленную киносъемку.

Я работала руками и ногами, парируя удары и пытаясь сохранить неприкосновенность своего лица.

И в этот момент, отступая назад, споткнулась о какого-то придурка, который разлегся на тротуарных плитах, словно на пляже, и потеряла равновесие.

Падая спиной, я задела пластиковый стол, отлетевший в сторону, словно мое прикосновение по силе было сродни ураганному шквалу. На пол полетели пустые бутылки, тут же превращающиеся в битое стекло. Если приложиться затылком о разбитое зеленое горлышко, то порезы придется лечить с полгода, если не больше.

Я приподняла голову и тем самым обезопасила себя от ранения затылка, хотя напрочь перепачкала футболку. Даже почувствовала, как пара осколков впились под правую лопатку.

Жжуп!

В опасной близости от моего лица мелькнуло лезвие финки, которое воткнулось в расщелину между двумя плитами.

Угрюмого вида парень со зловонным дыханием, видимо, сгноивший печень приемом наркотиков, больно уперся кулаком мне в живот и попытался нанести удар ножом снова, вытащив лезвие из расщелины.

Я перехватила его руку и, превозмогая отвращение, с силой ударила его головой прямо в переносицу.

Несостоявшийся убийца тут же откинулся в сторону, грузный, словно мешок с мукой. При этом он едва не насадил себя на собственный нож.

Пора принимать меры к отступлению с поля боя, иначе мне придется плохо. Братва хоть и обкурилась, но довольно опасна, поэтому нет нужды искушать судьбу.

Вокруг собралась целая толпа зрителей, которые молча следили за происходящим, не выказывая никаких эмоций. Только одно общее на всех мрачное выражение лица.

Прямо над ухом вдруг засвиристела милицейская сирена, и на площадку вырулил «газик», из которого повалили люди в серо-голубой форме, и среди них… Боря Расторгуев.

— Мы не опоздали? — Борис подхватил меня под руку.

За оградкой с пыхтением остановился здоровяк «ГАЗ-66», из кузова которого посыпались курсанты школы милиции.

— Всех в машину!

Братву стали бесцеремонно забрасывать в кузов, пресекая недовольные вопли ударами дубинок.

Моего «пиротехника» также зашвырнули под тент, а потом милиционеры принялись перетряхивать ларек, приспособленный под рабочее помещение кафе.

— А где бармен? Найдите его!

— Его нигде нет!

— Ищите!

Расторгуев повернулся ко мне.

— Поняла, что делается? Этот придурок наркотой торговал на виду у всех. Кафе «Березка» — всего лишь прикрытие. Давно наблюдаем за ним, разрабатываем операцию, а тут, оказывается, имеет место целое побоище. И в центре событий — Татьяна Иванова. И как ты успеваешь всюду? Милиция не успевает приехать, а ты — тут как тут.

Я с сожалением осмотрела свою безнадежно испорченную футболку.

— Борис, мне нужен один из тех, кого вы только что взяли. Это свидетель по делу.

Расторгуев покачал головой:

— Ненадежные у тебя свидетели, толку не добьешься.

— Ничего другого у меня нет, Борис, я устала гоняться за тенью и желаю вытрясти из него всю душу.

— Тебе устроить встречу с ним?

— Этого мало, так просто он ничего не скажет. Есть одна идея, давай-ка обсудим…

Реализовывать идею, детали которой я обсудила с Борисом Расторгуевым, следовало не раньше, чем через сутки. Признаюсь, то, что я задумала, было не совсем законно, но другого варианта не предвиделось.

Я слишком долго и упорно гонялась за Алексеем Шамановым, так звали моего придурка, и, честно говоря, эта фитюлька очень разозлила меня. Пусть ругают те, кто стоит за правду и законность, но я имею право на некоторую долю паскудства и стервозности.