Тень отступила, пропуская меня в освещенный круглый зал. Я взглянул — и понял, что теряю чувство реальности.

Я увидел какие-то дымящиеся лужи, груды мелких камней, огромные хлопья плесени, а над ними — несколько неестественно розовых обнаженных тел, висящих под потолком. Они держались в путанице каких-то корней, веревок и клоков соломы. Они шевелились.

— Впечатляет, — услышал я в наушнике. Петьке, сидящему в уютной кабине перед экраном, было невдомек, какие чувства я сейчас испытывал.

Я повернулся и пошел прочь, напряженный, как сжатая пружина. Я гадал, что сейчас произойдет. Полетит ли мне в спину топор, обрушится ли на голову дубина? Подвесят ли меня под потолок или просто замуруют в земляную стену — я допускал все, что угодно.

Но все обошлось Через пару минут я вышел на свет. Потом мы сидели втроем в кабине «уазика» и задумчиво молчали.

— Вызываем бригаду, — сказал я наконец.

— Давно пора, — с облегчением ответил Петр.

Гришаня протянул нам чемоданчик с аппаратурой. Разговор с базой был коротким. Дежурный принял сообщение, уточнил, есть ли жертвы и какова степень опасности, а потом велел нам выбрать место для посадки вертолетов и поставить спутниковые маяки.

Место мы нашли без труда. В полукилометре от человеческого муравейника находился небольшой скошенный луг, огороженный со всех сторон старым березняком. Мы перекусили и начали вытаскивать коробки с маяками.

Гришаня сначала помогал нам, но при этом что-то бормотал и постоянно отвлекался. Наконец он вообще ушел, ничего не объяснив, и мы не стали его задерживать. Вскоре пять тяжелых алюминиевых шаров со стеклянными вставками были развезены и установлены по окружности луга на равных расстояниях друг от Друга.

Мы с Петром уже собрались завалиться на травку и допить квас, привезенный с собой, как вдруг подбежал взъерошенный и взволнованный внештатник.

— Я нашел! Я нашел его! — с ходу закричал он. Мы, конечно, сразу побежали за Гришаней. Но, как это часто бывало, шум оказался преждевременным. Внештатник вывел нас на середину луга и остановился.

— Здесь.

Мы с Петей переглянулись и одновременно устало вздохнули.

— Что «здесь»?

— Понимаете... Не знаю, как объяснить, но это здесь, — он от волнения даже начал ковырять землю носком ботинка. — Тут какой-то поток, центр... Черт побери, вы не понимаете, а я это чувствую. Здесь надо еще работать.

— Гришаня, — назидательно заговорил Петр, — сейчас прибудет бригада и начнет работать. Здесь прекрасно обойдутся и без нас.

— Да неужели будем ждать бригаду?! — внештатник был исполнен досады. — Вам лень, что ли? Я и сам могу заняться.

— Ну, занимайся, — пожал плечами Петя. — Бери комплекты, проверяй, замеряй, анализируй.

В тот момент мы с Петькой были убеждены, что наша задача выполнена. Делать что-то еще бессмысленно. И поэтому мы с чистой совестью повернулись и ушли к машине. До прибытия вертолетов у нас оставалось какое-то время и хотелось провести его с пользой для себя. Мы разделись до пояса и улеглись на траве, предоставив усталому послеобеденному солнцу разбираться с нашей бледной городской кожей. Внештатник возился где-то рядом, мы не обращали на него внимания.

— Знаешь, я сегодня испытал давно забытые чувства, — сказал Петр. — Страх и удивление.

— Я тоже. Но, может, ты заметил, не успели мы как следует удивиться, как все опять стало рутиной. Интересно, в кого нас превратит эта работа лет через двадцать?

— Да ладно тебе... Нормальная работа. Кстати, а как ты попал в Ведомство?

— Позвали в гости какие-то малознакомые люди. В компании оказался Директор. Говорил со мной почти час. Ну и... Вот так.

— Я примерно так же. Знаешь, мне тогда показалось, что вечеринка была организована только для нас с Директором.

— И мне так казалось, — согласился я. — До сих пор думаю, что все было подстроено.

— Здорово все-таки... — мечтательно вздохнул Петр. — Жизнь на сто восемьдесят повернулась. Пиджаки, машины, оружие, тренировки. А я — только из армии. Знакомые на меня смотрели, как на первого космонавта, гордились. У тебя тоже так было?

— Было. Зато теперь эти знакомые куда-то подевались. И в гости звать как-то перестали, и просто поговорить не останавливаются. Может, они меня боятся?

— И у меня та же история. Знакомых полно, а даже выпить иногда не с кем. Друзья остались только старые, еще со школы.

Петька замолчал, потом начал что-то тихо насвистывать.

— Вообще многие в друзья набиваются, когда узнают, кто я, — вновь заговорил он. — Но друзьями так и не становятся. Улыбаются, охают, ахают, с разговорами лезут.

— Про летающие тарелки спрашивают, верно?

— Только о них и спрашивают. Ну, еще про Тунгусский метеорит, — с досадой проговорил Петр. — А однажды так меня разозлили с этими тарелками. Был как-то в гостях, а там одна дамочка — губки бантиком, глазки фонариками... Ну, дура дурой, представляешь? И вот она, как узнала про меня, так и защебетала: «А, это вы за летающими тарелочками гоняетесь?» Представляешь, какова гадина?

— Не принимай близко к сердцу, — от души посоветовал я.

— Да как же не принимать, Олег?! Ты же сам знаешь, чем нам приходится заниматься. Помнишь, в радиоактивную шахту спускались? А прыгающие камни помнишь? Все-таки хоть и не часто, но рискуем! А эта дура — «за летающими тарелочками гоняетесь».

— Это еще что, — усмехнулся я. — Мне как-то раз звонят по внутренней линии и спрашивают: «Вы порчу снимаете?»

Петька расхохотался, забыв разом свои обиды на мир. Тут подошел внештатник.

— Ерунда эти ваши комплекты, — недовольно пробормотал он. — Ничего стоящего нет.

Я открыл глаза. Гришаня держал в руках несколько пучков травы и полиэтиленовый мешок с какими-то камешками.

— Ты колдовством решил его взять?

— Да при чем тут колдовство? Имеются у меня методы... У нас вода чистая есть?

— Поищи в машине, — сказал Петька. — Там должна быть канистра с водой для радиатора.

— А лучше бы с нами лег позагорать, — добавил я. — Когда еще за город выберешься?

— Когда надо, тогда и выберусь. А банки трехлитровой нет? Ну, ладно, сойдет и канистра.

Я перевернулся на живот и стал безучастно наблюдать, как Гришаня реализует какой-то безумный проект. Он разжигал костер, взбалтывал воду в канистре, что-то растворял в ней.

— Может, они правы?

— Ты о чем? — удивился Петр.

— Я о тех, кто считает нас ловцами зеленых человечков.

Петя выдержал подозрительную паузу.

— Я что-то не очень понимаю...

— А как еще относиться к нам, если любой псих может прийти, объявить себя космическим пришельцем, и при этом он будет внимательно выслушан и подвергнут изучению?