– Жду не дождусь нашей встречи, дорогая, – кивнув на диван, промурлыкала Китти.

– Очень остроумно, – ответила Лиза, озадаченная перспективой спать на одном диване с подругой.

– Ой, Марин, – спохватилась Китти, и ее театральный шепот настиг Марину на лестнице. – У тебя, случайно, не найдется биопарокса, а то, что-то горло заскребло…

– Говорила, укрывайтесь пледами… – прошептала Марина. – Ладно, щас посмотрю.

Через несколько минут Марина свесилась сверху через перила и тихо позвала:

– Ки-ить, лови.

– Thank you.

Китти поймала спасительную коробочку, с ходу пшикнула лекарством в горло, и горло сильно защипало. «Подействовало!» – удовлетворенно подумала она и повалилась на диван.

– Эй, не засыпай, – затормошила ее Лиза, – надо же bathroom опробовать.

– Иди, darling, отмокай. А я нам пока гнездышко приготовлю. Ах, мне не терпится остаться с тобой на этом ложе любви…

– Эх ты, эротик-невротик, связать тебя, что ли?

Спустя какое-то время обе, распаренные и душистые, лежали в ночнушках на диване.

– А, подушки-и… – застонала Китти, – такие, наверное, выдают в раю…

– Да-а, они так мягко, так деликатно вошли в нашу жизнь…

– О, my darling, darling ту! – вздохнула переполненная впечатлениями Китька. – Хочешь, я научу тебя целоваться? По-настоящему!

– Иди ты!..

– Уже иду.

Внезапно Китти прыгнула к Лизе и впилась ей в губы, Лиза с силой оттолкнула ее, и она слетела на пол.

– Ты что! – как кошка, вскочив на четыре лапы, зашипела она. – Шуток не понимаешь?!

– Никогда-так-больше-не шути, – раздельно отчеканила Лиза. – Никогда – поняла?

– Помочь тебе хотела, тундра… Ладно, поняла. – Китти обиженно засопела и улеглась на своей половине.

Лизка максимально отодвинулась к другому краю. Каждая завернулась в свое одеяло, и тут же отрубились до утра.

Ровно в восемь, как по будильнику, обе проснулись. Первая вскочила Китти. Горло у нее к утру совершенно прошло, и на радостях, что не свалилась в простуду, она поднялась на цыпочки и крутанулась вокруг себя. Лиза продолжала лежать и сосредоточенно грызла мизинец.

– Лизок, – виновато подступила к ней Китти. – Я же хотела, как лучше, я не думала… Короче, прости. Прости и забудь.

– Ладно, проехали.

– Тогда вставай! А я пока porige для всех приготовлю!

Геркулесовая каша была ее гордостью. У Лизы она готовила ее не раз. В общем, то, что для других являлось диетической повинностью, у нее получалось вкуснейшим из яств. Все очень просто – варила на молоке или сливках, добавляла немного масла, меду, орехов, кураги и – пальчики оближешь!

Майра с Мусей еще спали, Терри уже укатил, так что позавтракали с Мариной. Все трое отлично выспались и, лакомясь кашей, непрерывно, не пойми от чего, хохотали. Китти больше всех. Поэтому она то и дело роняла горячие кляксы каши то на грудь, то на ногу, быстро подбирала их ложкой и слизывала, отчего троица уже прямо умирала со смеху.

– Галоши надо надевать, когда садишься кашу есть! – крикнула Лиза. – И вообще, заканчивай…

– Еще два взмаха…

– А теперь. – Отдав должное диетическому завтраку, Марина открыла холодильник и стала вытаскивать все их гастрономические дары: икру, рыбку, ржаной хлеб, к ним прибавила всевозможные швейцарские булочки, колбасы, сыры. – Теперь можно и покушать, ха-ха-ха! Иногда можно.

– Ну, все, – в какой-то момент объявила Марина, – если хотите со мной, то быстро пьем кофе и айда!

– С тобой, с тобой! – запрыгали, как черти, девчонки.

Китти быстро вымыла посуду, Лиза все убрала, нацепили рюкзачки и поплыли в Женеву. Вот именно поплыли – такой мягкий, бесшумный ход был у Марининого авто. В центре города, у огромного, бьющего ввысь фонтана, Марина высадила их, с тем чтобы в шесть вечера тут же подобрать, и укатила. А они нырнули в незнакомый город, манящий и таинственный. Решили в этот первый день никуда не ездить – никаких достопримечательностей! – а просто, смешавшись с толпой, пошататься по улицам, подышать, так сказать, воздухом Европы.

– Присмотреться и принюхаться, – уточнила Китти.

– Гляди, сколько ходим, а на шузах ни пылинки! Марина говорила, у них даже поля пылесосят.

– Как заметил один известный писатель, Джойс, – сказала Лиза, – суп здесь можно есть без тарелок, прямо с мостовой… Кстати, может, съедим где-нибудь?

– С мостовой?

Они зашли в уютный ресторанчик, съели по огромной пицце и выпили по чашечке кофе, но больше всего их там поразило то, что прямо в зал был выведен золоченый водопроводный кран, из которого посетители наливали воду и пили!

– Ничего удивительного, – разъяснила им потом Марина, – здесь такая замечательная вода…

Все же под конец решили заглянуть в один бутик. Собственно, покупать ничего не собирались, в Москве же всего навалом, так, поглядеть…

– Не, но до чего ж прикольны здесь черепушки! – воскликнула Китти, когда они вошли в магазин. – Смотри, вон две оттопыриваются, а каждой конкретно лет по сто!

В самом деле, у прилавка азартно шуровали две бабуси. Они уже набрали кучу тряпок и все просили еще. При том то и дело ковыляли в примерочную и обратно. Наконец с огромными пакетами выкатились из зеркальных дверей, сели в серебристый «кадиллак» и умчались, причем одна за рулем!

– Полагаю, покупки рванули обмывать, – сказала Лиза.

– Ну, не в поликлинику же! Знаешь, вот прямо захотелось стать старой! И не где-то там когда-то, а конкретно здесь и сейчас.

– Еще успеешь. Ну, как, присмотрела что-нибудь?

– Да на фиг нужно! Веришь ли, ничего не хочется, а только бы дышать воздухом шика и любви.

Надышавшись и находившись, ровно в шесть они дотащились до условленного места, где Марина их и подобрала. Дома гулен встретила отдохнувшая Муся.

– Вижу, вижу, полуживые. Выпейте-ка соку и хватаните по бутербродику. Ужин будет позже: Терри повез Майру во Францию, так что дождемся его.

– Из Франции?? – изумилась Китти, но тут же вспомнила: – Ах да, здесь же близко.

– А послезавтра и я отбуду… – вздохнула Муся, после чего девчонкам ничего не оставалось, как заныть:

– Уже-е?! Как жаль…

– Ничего, до отъезда еще наговоримся. А пока перебирайтесь-ка на новые места жительства.

– Спасибо! – обрадовалась Лиза.

Они поднялись на второй этаж и у развилки в нерешительности остановились.

– Иди уж в спальню, – сказала Китти. – Ты у нас девушка тонкая, изнеженная, а мне и гладильная сойдет.