— А по-моему, она больше похожа на дамбу вдоль Темзы, — возразил Джордж, обратив, однако, внимание на что-то извилистое, вроде хвоста, обвившего Северный Полюс.

— И все-таки это дракон! — настаивала Джейн. — Смотри, вон крылья! Какой красивый!

И правда, это был самый настоящий дракон — громадный, сверкающий, крылатый, чешуйчатый, когтистый, зубастый — и весь из чистого льда. Он, вероятно, когда-то уснул, свернувшись вокруг того отверстия, откуда в незапамятные времена выходил столб горячего пара из Центра Земли, а потом, когда в этом месте образовалась Арктика и столб горячего воздуха замерз, превратившись в Северный Полюс, дракон примерз к нему во сне, да так крепко, что не мог оторваться. Так и остался. И хотя вид у него был устрашающий, нельзя не согласиться с Джейн — он был действительно великолепен.

Пока дети стояли, глядя на это чудо из чудес, за их спинами раздались мягкие, вкрадчивые шаги, затем началась суетливая беготня и откуда-то из темноты, куда не попадали отсветы костров, появилась толпа маленьких коричневых существ. Они носились, прыгали, карабкались, падали, толкались, кувыркались, бегали на четвереньках и даже вниз головой. Потом они подошли к ярким стеблям костров и начали танцевать вокруг них, взявшись за лапки.

— Медведи! — прошептала Джейн. — Джордж, я боюсь! Зачем мы ушли из дома! И ботинки у меня промокли!

Танцующий круг внезапно распался, и в следующее мгновение сотни лапок вцепились в Джорджа и Джейн, и дети очутились в центре огромной мягкой возбужденной толпы маленьких толстеньких существ в коричневых пушистых шубках, и белое безмолвие было совершенно разрушено.

— Они боятся, что мы медведи! — раздался пронзительный голос. — Они еще пожалеют, что мы не медведи, когда узнают, кто мы такие!

Это прозвучало так угрожающе, что Джейн расплакалась. До сих пор всё, что видели дети, было или красивым или волшебным, но сейчас они горько пожалели, что не послушались взрослых и сделали то, что им было строго запрещено.

Как только Джейн начала плакать, коричневые существа в изумлении отступили. Они еще никогда не видели никого плачущего, ведь никто не плачет в Арктике из страха обморозиться.

— Ты плачь понарошку! — прошептал Джордж. — А то у тебя сосульки на глазах вырастут. Просто ори погромче, может, они отстанут.

Джейн притворилась, будто плачет, и сейчас же настоящие слезы перестали течь — это всегда бывает, когда притворяешься, что плачешь. Попробуйте — сами убедитесь.

Тогда Джордж очень громко (чтобы перекричать вопли Джейн) обратился к жирным существам:

— Никто вас тут не боится! Мы — Джордж и Джейн, а вы кто такие?

— Мы — котиковые карлики! — ответили существа, вертясь, изгибаясь, перебегая с места на место, прыгая как стеклышки в калейдоскопе. — Мы очень редкостные и драгоценные, потому что сделаны сплошь из самого лучшего котикового меха.

— А для чего горят эти костры? — прокричал Джордж (потому что Джейн вопила очень громко).

— Чтобы разморозить дракона! — загорланили карлики.

— Сейчас он заморожен и спит!

— Но мы разморозим его, и он проснется!

— И съест всех-всех на земле, кроме нас.

И карлики приблизились на шаг к детям.

— Что-что-что? — закричал Джордж. — Не понимаю, зачем вы хотите, чтобы он всех съел?

— Да просто от злости, — ответили карлики беззаботно, как если бы они сказали: «просто для смеха».

Тут Джейн прекратила свои вопли, чтобы сказать:

— Какие же вы бессердечные!

— Ничего подобного! — возразили они. — У нас есть сердца!

— Они сделаны из самого доброкачественного котикового меха!

— Они похожи на маленькие, набитые салом меховые кошельки!

И карлики подошли к детям еще на шаг. Фигурами они напоминали крепких коренастых человечков в котиковых куртках, головы у них были похожи на котиковые муфты, ступни и ладони — на котиковые варежки, а лица были как у тюленей, потому что котики принадлежат к семейству ушастых тюленей.

— Спасибо за информацию, — сказал Джордж. — А теперь — до свидания, мы домой пойдем (а ты продолжай орать, Джейн).

Но карлики подошли еще на шаг, что-то бормоча и перешептываясь. Затем бормотание и перешептывание прекратились и наступило молчание, такое глубокое, что Джейн побоялась нарушить его своими воплями. Это было коричневое безмолвие, и она подумала, что белое безмолвие куда приятнее.

Затем главный карлик подошел к ним вплотную и спросил:

— А что это у тебя на голове?

И тут Джордж понял, что всё кончено, потому что на голове у него была папина котиковая ушанка.

Карлик не стал дожидаться ответа.

— Эта шапка сделана из одного из нас! — взвизгнул он. — Или из какого-нибудь нашего несчастного родственника! Ну, мальчишка, теперь ты разделишь его судьбу!

И, глядя на окружившие их злые тюленьи мордочки, Джордж и Джейн подумали, не ожидает ли их и вправду судьба того, кто стал котиковой шапкой.

Карлики стиснули детей своими меховыми лапами. Джордж упирался, лягался, Джейн орала во все горло, но сопротивление было бесполезно. Карлики втащили детей по драконову боку наверх, усадили их между выступами ледяного позвоночника и прижали спинами к Северному Полюсу. Вы даже не представляете, какой тут был холод. От такого холода они почувствовали себя маленькими ледышками внутри собственной одежды, и у них было одно-единственное желание — закутаться в очень толстую перину и хоть немножко оттаять.

Карлики привязали Джорджа и Джейн к Северному Полюсу снежными цепями, которые бывают очень крепкими, если сделать их умеючи, а затем пододвинули костры поближе к дракону и сказали:

— Вот теперь дракон оттает, а когда оттает, то проснется, а когда проснется, то будет страшно голодный и начнет пожирать все, что увидит, а первое, что он увидит, будете вы!

Огоньки тянулись вверх, но от них не веяло теплом, и детям становилось все холоднее и холоднее.

— Меня только то утешает, — сказал Джордж, — что мы вряд ли почувствуем, как дракон будет нас есть. Потому что мы еще до этого умрем от холода.

Вдруг раздалось хлопанье крыльев, и на голову дракона опустилась белая куропатка.

— Кажется, вам нужна помощь? — спросила она у детей.

К этому моменту дети так замерзли, что не могли ни думать, ни говорить.

— Секундочку! — сказала куропатка. — Я хочу воспользоваться представившимся мне случаем и еще раз горячо поблагодарить за ваш мужественный поступок в момент грозившей мне смертельной опасности.