- О, да, о, да, Лилия! - прошептал, на миг до боли закусывая мою шею. Всасывая губами тонкую нежную кожу, на которой останутся кровавые отметины, как последствия его "любви".-Учись говорить мне «да». Всегда «да».

Грубые руки до боли сжали налитые тяжестью груди и насильно протерли соски. Еще и еще.Жестоко надавили и протерли между пальцами, вызвавлегкую боль и сокращение мышц в теле. От томленияя выгнулась в спине и обмякла на мужскомплече.

- Ты и выглядишь, как красивая потаскушка, чье тело создано чтобы его безжалостно трахали во все доступные места, - его шепот на ухо был очень интимными разносил жар по телу, но жестокие слова действовали, как холодное отрезвляющее средство, благодаря которому хотелось ударить, а не поцеловать шейха.

После грубых слов его пальцы направились к моим ногам, желая потрогать. Вкусить сладость доступных мест. Ведь потаскушки для этого и созданы, чтобы дарить все доступныеместахозяину и позволять окунаться в свое тепло и щедро смазывать порочными соками грозноеестество.

В ответ на все доставленные унижения мне тоже захотелось побольнее ударить шехйа. Прямо по его необъятной гордости.

- Сколько бы ты меня не называл потаскухой, ты просто злишься от мысли, что великий шейх половины южных земель вдруг ревнует жалкое ничтожное отродье? Сознайся!?

Это была последняя капля, которая привела еще к большей грубости:

- Отродье, - гортанно произнес.- Ты течешь, словносамая настоящая потаскуха!

Последней фразой дал ощутимую оплеуху и резко дернулся. Сорвал ярость и гнев с цепи, позволил им вырваться на свободу Взял меня за голову и притянул к себе, поцеловавтак что воздух в легких накалился до обжигающих температур. Все во рту и в теле за одну секунду заполыхало.

И я... отдалась его языку и рукам, гладящим мои бедра. Они ласкали так жестко, что едване стиралимою кожу.Впитывалиее нежность своими мозолистыми от меча грубыми ладонями.

Артур завладел моими губами и ртом, как истинный полководец, полностью взял в плен и наслаждался всевластием под звуки моих стонов. Теперь он не хотел наказывать физически, вся агрессия пульсировала в его напряженном теле и сконцентрировалась на члене.

Руки перестали гладить и сжимать мое тело, нонаправились ниже.Дотронулисьдо моего самого сокровенного местечка, но я не дала...

Нащупала рукоять меча Артура. В тот момент негодование и ярость дошли до пика извержения, и я не задумывалась, не боялась изуродовать ноги. Втянула воздух в легкие,вжалась спиной в Артура, что конечно он воспринял за страсть, но на самом деле это для того, чтобы оказаться как можно ниже подлокотников и дать себе побольше пространства для маневра. Согромнымриском вырвала меч в бок из-под подлокотников. Почувствовала от сталиобжигающее пламя, которое коснулось, но не разрезало кожу,и в ту же секунду я, обрадованная удачей,укусила Артура за язык и губы, заставив прекратить яростный, жадныйпоцелуй.

Шейхотвернулся, издав странный звук, наполненный яростью и удивлением.

Свободная и обрадованная я рванула с кресла, ощутив во рту победный вкус крови Артура.

Мое сердце сильнее забилось. Как ненормальное. Чужое.

POV Лилия

- Дьявол, ты не так все понял! - воскликнула, как только спрыгнула с кресла. Укус и побег -

это естественная реакция, когда пытаешь оттолкнутьили поговорить, а мужскоетело в свою очередьзахлестывала злость и страсть. Эти два чувствапревращалишейха в это существо - в ожесточенного мужчину, не терпимого к неповиновению, который хочет взять и причинить боль.

Сложилось впечатление, словно Артурдал возможность сбежать, но не надолго. До тех пор пока его согревал азарт охотника, раненного добычей. Ему хватило несколько секунд, чтобы продлить удовольствие и насладиться ощущением ловли. Непередаваемое веселье, забава перед приятным десертом. А когда надоело предвкушать, он схватил за подол платья, отчего раздался треск ткани и лопнули лямки на ночном воздушном одеянии. От рывка я не устояла, а неуклюже завалилась на колени, с трудом успев подставить ладони и упасть на них, а не лицом об пол. В результате оказалась почти полностью голая на четвереньках ягодицами перед взбешенным шейхом. Изуродованный наряд прекрасно показал самые сокровенные места и в очередной накалил обстановку между мной и мужчиной.

Как только сообразила, сразупересела на ягодицы и немного отползла назад, при этом не выпуская шейха из виду. Похоже, онне обратил особого внимания на укус, хотя на его губах виднелись капли крови. С высоты кресла он смотрел на то место, где секунду назад располагались мои обнаженные порочно расставленные бедра. Артур большим пальцемстер кровь с губ и лизнул ее, при этом улыбнулся. Хотя, не правильное слово. Скорее оскалился. Похоже, его ничуть не расстроила моя дерзость, а скорее возбудила, что он и подтвердил.

- Я не удивлен твоим поведением. Сначала распаляешь, а потом трахаешь камнем по голове, - по мере того, как Артур стирал кровь с губ и разговаривал, я настороженно поднималась и, комкая остатки одеяния на важных местах, начинала пятиться к двери. Хотя смысла в этом не было. Ведь он в любом случае догонит и отнесет, куда понадобится. Все попытки убежать продиктованы инстинктомсамосохранения. Я просто не желалаотдаваться. Тем более, агрессивно настроенному Артуру, желающему меня наказать из-за глупой ревности.

Шейх резко поднялся с кресла, спугнув меня,и заставив отчаянно действовать.

- Тебя не учили, что опасно дразнить опасного и серьезного противника, в десятки раз превышающего тебя по физической силе? Можно только в том случае, если намереваешься часто и с удовольствием проигрывать ему?

В ничтожной попытке выбраться, я дернула ручку двери и открыла ее, но в ту же секунду две огромные руки ударили по ней по обе стороны от моих плеч и с грохотом закрыли обратно. После грозногозатишья и медленного осознания насколько я близка к Артуру, а также после смеха очередной пьяной компании с нижних этажей, я медленно развернулась вокруг своей оси. Спиной оперлась о дверь и, медленновыдохнув, уверенно посмотрела в лицо Артура, ожидая расправы, но не этого...

- Рафаэль - не является твоим законным мужем. Брак не был консумирован, следовательно, считается не действительным, но если ты считаешь по-другому, то я убью Вацлава, несмотря на его необходимостьв некоторых политических вопросах. Запомни, только я могу к тебе прикасаться, а ты имеешь право прикасаться только ко мне.Вот так, - подтверждая свои слова,он насильносхватил мою ладонь и насильно притянулк своей груди. Заставилпритронуться к обнаженной коже в вырезе рубахи и ощутить жар, на что я немного замялась и даже не нашла нужных слов для дерзкого ответа.

Запоздало я попыталась вырвать горящую ладонь, но ту лишь сильнее сжали мощные пальцы. Так что рука занемела.

- Как только мы вернемся во дворец перед лицом моих людей ты поклянешься своей жизнью и всем, что тебе дорого, в любви и преданности мне - своему господину!