работы двух миллионов золотых марок. Его требование было удовлетворено германским имперским казначейством 11 марта 1915 года[39], а через две недели, 26 марта германский посредник Фрёлих писал ведавшему всем делом связей с Парвусом представителю министерства иностранных дел в ранге посла Бергену:

«Предмет: д-р Александр Гельфанд-Парвус.

Немецкий банк послал мне перевод на дальнейшие 500 000 марок, которые я прилагаю.

Я хочу обратить ваше внимание на мое письмо от 20 марта, в котором я указывал на то, что д-р Гельфанд требует сумму в миллион марок, не считая потерь при обмене, а также на то, что все потери при обмене и расходы в Копенгагене, Бухаресте и Цюрихе пойдут за наш счет …»[40].

Деятельность Парвуса по установлению связей с большевиками и эсерами в следующие три месяца, видимо, не осталась без результата. 6 июля 1915 года сам министр иностранных дел Германии Ягов обратился в имперское казначейство со следующим письмом:

«Пять миллионов марок требуются нам на содействие революционной пропаганде в России. Поскольку этот расход не может быть покрыт из сумм, находящихся в нашем распоряжении, я запрашиваю Ваше Превосходительство о переводе их в мое распоряжение на основании 6-го параграфа закона о чрезвычайном бюджете …»[41].

Гельфанд-Парвус бросил свои дела в Константинополе и, переехав в Копенгаген, основал «Институт изучения интернациональной экономики», который должен был служить ему прикрытием для новой деятельности.

В настоящее время трудно проследить во всех подробностях первые связи Парвуса с ленинской группой в Швейцарии. Опубликование документов архива русского посольствва в Париже, недавно вскрытого в США («Архив Маклакова») должно пролить свет на эти связи, особенно если там, как мы слышали, находятся копии рапортов капитана Красильникова, специально занимавшегося русской эмиграцией в Швейцарии во время войны.

Но и в цитируемой нами Оксфордской публикации германских документов есть прямое указание на то, что Парвус быстро нашел посредников к Ленину и его группе. Германский посланник в Берне Ромберг, начиная с сентября 1915 года, посылает канцлеру в Берлин рапорты эстонца Кескюла. Рапорт от 30 сентября 1915 года включает информацию от Ленина о программе последнего на случай революции[42].

В рапорте от 1 февраля 1916 года Кескюла не без юмора описывает, как Бухарин не мог спать всю ночь после попытки Парвуса встретиться с ним. Посредником был Кескюла, из чего совершенно очевидно, что последний в этот период работал с Парвусом. В указанном рапорте от 1 февраля 1916 года Кескюла сообщает также, что это он уплатил за издание брошюры Бухарина «Война и рабочий класс», что, однако, так и осталось неизвестным самому Бухарину.

8 мая 1916 года уже упоминавшийся нами выше посланник Берген получил меморандум об израсходовании 130 000 золотых марок тем же Кескюла на «русскую пропаганду». В меморандуме доказывается необходимость дальнейшего финансирования Кескюла и в числе прочего говорится:

«… он также поддерживал чрезвычайно полезный для нас контакт с Лениным и передал нам содержание рапортов, посланных Ленину тайными агентами Ленина из России. Кескюла поэтому необходимо снабжать нужными средствами и в будущем …»[43].

Перейдем к проезду Ленина через Германию в Россию в апреле 1917 года.

В телеграмме германского посланника в Берне Ромберга от 4 апреля 1917 года говорится:

«Платтен, секретарь Социал-Демократической партии, пришел встретиться со мной от имени группы русских социалистов и в особенности от их вождей Ленина и Зиновьева, чтобы высказать просьбу о немедленном разрешении проезда через Германию наиболее важным эмигрантам, числом от 20-ти до 60-ти, самое большее. Платтен заявил, что дела в России принимают опасный оборот для дела мира и что все возможное должно быть сделано, чтобы перебросить социалистических вождей в Россию как можно скорее, ибо они имеют там значительное влияние. Ввиду того, что их немедленный отъезд в высшей степени в наших интересах, я усиленно рекомендую, чтобы разрешения были выданы сразу.»[44].

Не будем описывать суматошную телеграфную переписку Берлина с германскими послами в Стокгольме, Копенгагене и Берне по поводу устройства разрешения на проезд группе Ленина. Особенно гордо звучит телеграмма (от 10 апреля) германского посла в Стокгольме Люциуса, добившегося от шведского правительства разрешения на транзитный проезд для группы через Швецию.

Люциус не зря торопился: сам германский император Вильгельм II готов был активно участвовать в этом деле. 12 апреля представитель министерства иностранных дел при Главной Квартире передал по телефону в министерство:

«Его Императорское Величество Кайзер предложил сегодня за завтраком, что … в случае если русским будет отказано во въезде в Швецию, Верховное командование армии будет готово перебросить их в Россию через германские линии»[45].

Вопрос переезда ленинской группы, как видим, был вовсе не мелким делом, устроенным, якобы, Мартовым (как утверждал недавно журнал «Вопросы истории»).

Укажем попутно, что Ромберг всячески старался договориться с Платтеном о присоединении к ленинской группе левых эсеров, которых он хорошо знал через своего агента левого эсера Живина, имевшего, согласно Ромбергу, «прекрасные отношения с руководящими членами (партии) Черновым и Бобровым (Натансоном)».

В эту суматоху вмешался, конечно, и Парвус. Германский посол в Копенгагене граф Брокдорф-Ранцау[46] (который, кстати сказать, был именно тем лицом, которое информировало позже Эдуарда Бернштейна о получении большевиками германских денег, что в силу положения Брокдорф-Ранцау, как работавшего непосредственно с Парвусом в Копенгагене, заслуживает особого внимания) телеграфировал министерству иностранных дел 9 апреля 1917 года:

«Д-р Гельдфанд требует, чтобы он был немедленно информирован о времени прибытия русских эмигрантов в Мальмё …»[47].

Сам помощник государственного секретаря поспешил ответить графу Брокдорф-Ранцау, и есть все основания верить в то, что встреча Парвуса с Лениным в Мальмё состоялась[48].

Завершением дела о переезде был отклик главной квартиры германской армии на апрельские тезисы Ленина. Главная квартира 21 апреля 1917 года известила министерство иностранных дел следующей телеграммой:

«Въезд Ленина в Россию произошел успешно. Он работает точно так, как бы мы желали …»[49].

Миллионы, брошенные Парвусу, оказались оправданными в глазах главной квартиры германской армии и она не скрывала своей радости. Германское правительство не захотело быть неблагодарным по отношению к Парвусу: 9 мая государственный секретарь Циммерманн официально известил германского посла в Стокгольме, что Парвус, «оказавший нам многочисленные особые услуги в ходе войны … удостоен прусского подданства».

Так русский подданный Александр Гельфанд-Парвус, активный участник революции 1905 года, личный друг Троцкого, а также и многих большевиков, торжественно превратился в верноподданного прусака!

И после переезда Ленина в Россию германское правительство продолжает заботиться о его денежных делах, что видно, например, из пометки, сделанной рукой графа Пурталеса