– О боже… – простонала Лаура.

Один из недостатков небольших городов в том, что все друг о друге знают, а новости разлетаются со скоростью света.

– Всего лишь поцелуй и танец. Для Джеда Броуди это ничего не значит. Давай забудем об этом, а?

– Если сможешь. И не говори, что я тебя не предупреждала, если сегодня у нас будет куча любопытных посетителей, желающих все у тебя выведать. Это так романтично! – закатила глаза Хезер. – Ты потеряла Джордана, но обрела его брата-близнеца. Они очень похожи?

– Нет же! Внешне Джед вылитый Джордан, но в остальном они абсолютно разные.

– Все равно романтично…

– Хезер, меня абсолютно не интересует Джед Броуди. Мы работаем вместе, вот и все. Если кто-то захочет поговорить со мной о делах, я приму. А об остальных позаботься, пожалуйста. Мне сейчас не до всяких зевак.

– Есть, босс! – отсалютовала Хезер, рассмеявшись, и вышла в галерею.

Лаура тряхнула головой. Ох, не нужны ей лишние трудности!

Девушка закончила с накладными и разобралась на столе, готовая идти в подсобку, чтобы заниматься рамами для картин. Даже хорошо, что предстоит столько дел и будет некогда отвлекаться на всякие пустяки типа ненужных мыслей.

Но стоило ей заняться подбором рам, как Хезер засунула голову в подсобку:

– Тебе звонит Мария Броуди.

Лаура, вздохнув, оторвалась от своего занятия.

– Я возьму здесь, – поблагодарила Лаура, подходя к параллельному телефону. – Добрый день, Мария, чем могу помочь? – спросила она деловым тоном.

– Я слышала одну сплетню. Мне хотелось бы, чтобы ты кое-что прояснила, – не церемонясь, заявила художница. – Вы с Джедом обедали вчера в ресторане и танцевали и целовались без остановки. Я не могла поверить своим ушам. Чудовищные сплетни. Как нелепо!

– Что именно? – уточнила Лаура.

– Что ты начала ходить на свидания так скоро после смерти Джордана, во-первых. А роман с Джедом – это вообще переходит всякие границы. Он же брат Джордана. Мог бы поиметь совесть.

– Мы ходили обедать, Мария. Джед захотел угостить меня после тяжелого рабочего дня. Мы уйму времени разбирали работы Джордана.

– Так вы все-таки были в «Пеликане»?

– Джеду его порекомендовали в отеле.

– И вы танцевали? И целовались? – в ужасе спросила Мария.

– Потанцевали пару раз. Ну, может, слегка и соприкоснулись губами, – неохотно ответила Лаура. Да она и не обязана ничего объяснять Марии, а тем более оправдываться.

– И ты считаешь это разумным, Лаура? Ты пережила ужасный шок, когда умер мой сын. Знаю, Джед похож на него, но он – не Джордан. Знаю, ты любила Джордана. Мы все его любили. Но не путай их, дитя мое.

Лаура знала, что в Марии говорит скорбящая мать, но внезапно ее покоробило и привело в раздражение то, как Мария обращается к ней. Лаура пыталась не запятнать память Джордана своим рассказом о его измене. Возможно, она ошиблась.

– Я их не путаю. Джед много говорит о брате. Он рассказывал, что одно время они были неразлучны, как и все близнецы. В последние годы только работа разделяла их. Думаю, и ему нравится слушать мои рассказы о Джордане.

Возможно, это единственная причина, по которой Джед проводит с ней время. Лауре отчего-то стало очень грустно.

На том конце провода воцарилась минутная тишина. Потом Мария с драматизмом заговорила:

– Прошло так мало времени с того дня, как Джордан нас покинул. Я считаю, его память заслуживает большего уважения.

– Всего уважения, что мы можем дать. Мы с Джедом ничем не оскорбили память Джордана. Джед очень горюет о брате.

– А мне так не хватает моего мальчика! – перебила Мария слезно. – Он с детства был таким впечатлительным. Таким талантливым. Не могу вынести, что он ушел навсегда.

– Наверное, присутствие Джеда облегчает ваше горе, – неуверенно произнесла Лаура. Вообще-то она не понимала старших Броуди. Если бы, не дай бог, в ее семье кто-то умер, она бы непременно искала поддержку и успокоение у родных.

– Джед никогда не понимал своего брата. Или слишком хорошо понимал, пронеслось в голове девушки.

– Мне следовало бы догадаться, что это не было свиданием. Но целоваться с Джедом!.. Моя дорогая, хоть он и похож на Джордана, это неразумно с твоей стороны.

– Я поцеловала его не потому, что он похож на брата, – выпалила Лаура. Что за ужасная мысль! Уж конечно, она не пришла бы в голову Джеду. – Спишите это на романтику вечера, Мария. Мы все скучаем о Джордане.

– Знаю. И ты должна продолжать жить. Но не так же скоро!

Лаура едва не застонала.

– Как идут дела? – сменила тему Мария, чем несказанно обрадовала Лауру.

– Вчера я закончила с оценкой большей части картин.

– Большей части!.. Господи, ты достаточно времени уделила этому? Что-то слишком быстро!

– Картин не так много.

– Ты, наверное, ошибаешься. Джордан писал много лет. Должны быть сотни полотен!

– В коттедже их нет. Может, он хранил работы еще где-нибудь?

– Не понимаю. Джордан рисовал много лет, – повторила Мария.

Лауру вдруг посетила мысль, что Джордан рисовал, когда больше нечем было заняться. Но она не высказала этого вслух.

– Может, он был перфекционистом в работе и уничтожал полотна, которые казались ему плохими? – предположила Лаура великодушно.

– Нужно поговорить с Джефферсоном. – Мария замолчала, видимо, углубившись в мрачное размышления, а потом снова затараторила: – Посмотрим, как пройдет выставка. Джед увидит брата совсем в ином свете после открытия. Пока, Лаура, пока, моя милая.

Девушка попрощалась и повесила трубку, снова подумав о том, что стоит рассказать Броуди об истинных ее отношениях с Джорданом.

К концу дня Лаура поместила все выбранные для выставки картины в рамы. Она устала, но то была приятная усталость. Хезер оказалась права: посетителей в магазине прибавилось и продажи возросли. Так же как и интерес к выставке работ Джордана.

Лаура закрыла галерею в шесть и отправилась домой. Если погода не была ужасной, девушка всегда гуляла. Войдя в свою квартиру, она быстро переоделась и проинспектировала холодильник в поисках чего-нибудь съестного.

В дверь постучали.

Лаура открыла и замерла. На пороге стоял Джед с коробкой пиццы в руках.

– Обед заказывали?

С минуту Лаура молча разглядывала его, гадая, почему он пришел.

– Знаешь, а я только что безуспешно облазила весь холодильник. Обожаю пиццу. Но я немного удивлена видеть тебя здесь.

– Папа работает в студии и не желает отвлекаться на обед, а мама отдыхает. Сказала, у нее разболелась голова. И я подумал, чем обедать в одиночестве, попытаю-ка я счастья, заехав к тебе.