Наконец она нехотя кивнула.

— Да, ты прав, — громко сказала она.

— Ужасно жаль, что тебе от этого не станет легче.

Она ответила ему усталой улыбкой и позволила вывести себя из гостиной. Автобус уже подъехал к космоястребу вплотную и теперь вытягивал переходную трубу, конец которой приближался к тороиду экипажа.

Сайнон ненадолго отвлекся, разглядывая подлетающих к хабитату все новых и новых космоястребов. Около семидесяти биотехов, высадив экипажи на других выступах, теперь ожидали своей очереди, чтобы занять место рядом с ними. Невозможно было не воспринимать отголоски испытываемых ожидающими своей очереди космоястребами эмоций, и он почувствовал, как его душа отзывается скорбью на их скорбь.

Только когда они с Афиной подошли к шлюзу, он заметил, что один из космоястребов не похож на остальных. Исполнительный «Язиус» тут же сосредоточил изображение на необычном корабле.

— Да ведь это же черноястреб! — воскликнул Сайнон.

Среди классической формы двояковыпуклых линз космоястребов этот корабль сразу привлекал внимание своей непривычной асимметричностью. Слегка приплюснутая капля, с верхним плавником немного более массивным, чем нижний. Насколько мог судить Сайнон, от носа до кормы в нем было не менее ста тридцати метров, а синий полиповый корпус был покрыт неровной пурпурной паутиной.

Более крупные размеры и самые необычные и разнообразные очертания, отличающие черноястребов и делающие их столь непохожими на обычных космоястребов (кое-кто даже называл это эволюцией), были результатом пожеланий капитанов, стремившихся иметь все более и более мощные корабли. «На самом же деле, — саркастически усмехнулся про себя Сайнон, — их интересовало лишь повышение боеспособности». И ценой этому обычно становилось уменьшение продолжительности жизни.

— Это «Юдат», — спокойно заметил «Язиус». — Он быстр и могуч. Весьма достойный претендент.

— Ну, вот тебе и ответ, — сказала Афина, используя конфиденциальный режим связи, чтобы остальные члены экипажа не могли их слышать. Когда они остановились у шлюза, глаза у нее блестели.

Лицо Сайнона помрачнело, затем он пожал плечами и двинулся по трубе к автобусу, напоследок дав Афине возможность хоть несколько мгновений провести наедине с кораблем.

В коридоре слышался гул, какого до сих пор ей еще никогда не доводилось слышать. Таким образом «Язиус» выражал свое возбуждение. Однако, прикоснувшись кончиками пальцев к гладкой композитной стене, она не почувствовала ни дрожи, ни малейшей вибрации. Возможно, они существовали только в ее сознании. Она обернулась и бросила прощальный взгляд на опустевший тороид — знакомые тесные коридоры и каюты. Их привычный мир.

— Прощай, — прошептала она.

— Я всегда буду любить тебя.

* * *

Автобус катил вдоль складки к тому месту на теле полипа, где в него был встроен металлический шлюз. «Язиус» вдруг шумно рассмеялся на общей волне. Он чувствовал внутри себя пробуждающиеся к жизни десять зародышей, стремящихся к рождению. Он без предупреждения вдруг снялся с пьедестала и направился к стае ожидающих его братьев. Они тут же рассеялись, восхищенные и немного встревоженные.

На сей раз не требовалось включения противоускорительного поля для тороида экипажа, не нужна была никакая защита для хрупких человеческих организмов. Не нужны были никакие искусственные меры безопасности. При ускорении в девять g «Язиус» сделал резкий разворот, затем подкорректировал траекторию полета так, чтобы пролететь между оконечностью хабитата и гигантской металлической фермой противовращающегося дока. Стоило ему вырваться из отбрасываемой причальной складкой тени, и корпус тут же оказался залит жемчужно-белым светом солнца. Прямо по курсу висел Сатурн, разделенный строго пополам бритвенно-тонкой линией колец. Корабль-биотех с ускорением в двенадцать g устремился к окружающим планету поясам ледяных кристаллов и примитивных молекул, отбрасывая искажающим полем попадающиеся на пути случайные частички космической пыли и элементарные частицы. Другие космоястребы с энтузиазмом устремились за ним. Один за другим оказываясь под солнечными лучами, они все больше и больше походили на пунктирный хвост кометы.

В помещениях экипажа начал потрескивать металл, оказавшийся под воздействием нового непривычного веса. Пустые каюты и коридоры наполняли мучительные скрипы, трещала и ломалась, рушась на пол, композитная мебель, причем каждый обломок, с пушечным грохотом ударяясь об пол, оставлял в металлическом настиле глубокую вмятину. Каюты и камбуз были залиты вырвавшейся из лопнувших труб водой, по поверхности которой с каждой небольшой корректировкой «Язиусом» курса пробегала странная рябь.

«Язиус» углубился в кольца. Его оптические датчики уже не справлялись со своими функциями, поскольку снаружи бушевала настоящая метель. Корабль еще раз изменил направление полета — теперь он летел почти параллельно направлению движения образующих кольцо частиц, но все же под небольшим углом, неуклонно направляясь вниз, к массивной туше газового гиганта. Славная это была игра: приходилось постоянно уворачиваться от крупных обломков, от острых, как кинжалы, осколков льда, холодно поблескивающих в солнечных лучах, от обледенелых булыжников, от иссиня-черных кусков практически чистого углерода. Корабль-биотех облетал их все, ныряя, уворачиваясь, иногда закладывая крутые виражи, не обращая внимания на перегрузки, которым эти маневры подвергали драгоценные энергоклетки. Энергии здесь, в кольцах, было хоть отбавляй. Космическое излучение, мощная пульсация магнитного поля планеты, бурные порывы солнечного ветра — все это «Язиус» улавливал своим искажающим полем, концентрируя в могучий когерентный поток, поглощаемый и перенаправляемый его энергоклетками.

К тому времени, когда корабль добрался до щели Энке, энергии было накоплено достаточно, чтобы активировать первое яйцо. «Язиус» испустил пронзительный торжествующий вопль. На него тут же откликнулись другие космоястребы. Они неотступно следовали за товарищем, повторяя все сумасшедшие изгибы пролагаемого им в кольце курса и отчаянно сражаясь со взбудораженными им частицами вещества. Лидер космической стаи продолжал закладывать бешеные виражи. Никто не мог сравниться с ним ни по скорости, ни по бесшабашной отваге. То и дело остальных заставали врасплох отчаянные повороты, отклонения, кувырки в шквале непотревоженных частиц. Эго было настоящим испытанием не только мастерства, но и мощи. Даже удача играла здесь немаловажную роль. Ведь удача являлась качеством, которое стоило унаследовать.

Когда «Язиус» издал свой клич в первый раз, ближе всех остальных к нему был «Хайэль», несущийся всего в каких-нибудь двух сотнях километров позади. Он рванулся вперед, а «Язиус» одновременно чуть сбросил скорость и лег на прямой курс. Наконец, они встретились. «Хайэль» теперь находился в десяти метрах от товарища, они располагались точно один над другим. Вокруг них бешено плясали частички кольца, подобно поднятым лыжниками снежным вихрям.

«Хайэль» по телепатическому каналу начал передавать товарищу свою композиционную схему, запись структуры ДНК, испытывая при этом необычайную гордость. Затем «Язиус» включил структурный формат «Хайэля» в мощную энергетическую инъекцию, посланную им в первое яйцо.