— Ну конечно, так оно и было, — заверил ее Энтони. — Вы прирожденный пират. Ведь только пираты считают своих пленников негодяями.

— И я стала думать точно так же, — задумчиво произнесла Оливия. — Разве это неудивительно?

— О, мне все это знакомо, — небрежно откликнулся он. — Позвольте доставить вас обратно. Я вижу, вы просто мечтаете о кровати.

Это было абсолютной правдой, хотя Оливия не понимала, как он мог догадаться о том, что занимает ее голову. Взяв девушку под локоть, он повел вдоль поручней на верхнюю палубу.

Оливия с тревогой посмотрела на веревочный трап, и сердце ее учащенно забилось. Расстояние между судами, казалось, увеличивается на глазах, и теперь ее изумляло, как это полчаса назад она с проворством обезьяны перебралась на галеон.

Пока она колебалась, ругая себя за нерешительность, Энтони подхватил ее на руки и крепко прижал к себе.

— Секунду! — бросил он и, весело насвистывая, перебрался на фрегат, только раз коснувшись ногами веревочного трапа. — Теперь вы можете отправляться в кровать, а когда проснетесь, мы уже будем в пути и пообедаем… тем… что нам приготовил Адам.

Он еще мгновение держал ее на руках, и она всем своим существом почувствовала равномерные удары его сердца.

Поставив Оливию на ноги, Энтони быстро сдернул с ее головы синий платок — он развязался и мог быть унесен первым же порывом ветра — и завязал у себя на шее.

— Жаль было бы его потерять — это один из моих самых любимых. — Энтони положил руки на талию девушки и отступил на шаг, рассматривая ее темно-красный пояс. — А вот этот мне нравится еще больше.

Едва он отпустил ее, как Оливия поняла, что он шутит.

Впрочем, сейчас ей хотелось одного — спать. Она слишком устала, чтобы чувствовать голод, слишком устала, чтобы ощущать нереальность происходящего. Покинув шканцы, она с трудом начала спускаться по трапу.

Залитая солнцем каюта капитана выглядела так мирно, что Оливия, ни секунды не колеблясь, упала на кровать и натянула на себя стеганое покрывало.

— Вы просто сошли с ума! Вы не в себе, как мартовский заяц. — Адам бросил сердитый взгляд на хозяина. Он служил этому человеку с тех самых пор, когда тот был еще младенцем, и прекрасно знал, когда в хозяина «Танцующего ветра» вселяется бес. Он понимал это по наклону головы и по прыгающим в глазах озорным чертикам.

Адам точно знал причину этого настроения и не желал мириться с женщиной на борту. Она принесет несчастье. Он стоял рядом с хозяином, а нагруженный добром фрегат, оправдывая свое имя, несся по волнам, подгоняемый свежеющим ветром.

— Что тебя тревожит, Адам? — Энтони не отрывал взгляда от горизонта, но голос его звучал весело; он, как всегда, с необыкновенной точностью читал мысли своего друга и слуги. — Она нас не предаст, — добавил он.

— Вы-то откуда знаете? — пробормотал Адам. — Посмотрите, кто ее отец…

— Маркиз Гренвилл. Член парламента, — пожал плечами Энтони. — Но давай не будем переносить грехи отца на дочь, Адам. По крайней мере без должных оснований.

— Нет, это невозможно. С вами бесполезно говорить! — Адам сердито посмотрел на Энтони. — Она спокойно наблюдала, как вы захватываете «Донну Елену»…

— Не забывай, что она сама принимала в этом участие, — прервал его Энтони, прежде чем Адам успел изложить свои доводы.

— Позор, да и только! — заявил Адам. — Она забыла, кто она такая.

— Это необычная женщина, — убежденно произнес Энтони и посмотрел на Адама. Взгляд его серых глаз был серьезен и сосредоточен, рот крепко сжат. — Поверь мне, Адам. Оливия Гренвилл — необыкновенная женщина.

— Наверное, это еще одно из ваших предчувствий, — пробормотал Адам.

— Разве они не оправдываются? — вопросительно вскинул бровь Энтони.

— Да, но все когда-нибудь бывает впервые. И прокол тоже, — без особой уверенности произнес Адам. Мать Энтони также обладала сверхъестественной способностью видеть людей насквозь.

— Но не в этот раз, — покачал головой Энтони.

— А если вы собираетесь затащить ее в постель, то, надеюсь, помните, что она не деревенская шлюха… Она высокородная леди. И не следует забывать об этом!

— Не забуду, Адам, не забуду, — рассмеялся Энтони. — Разъяренный отец не будет ломиться в мою дверь. — Он посмотрел в морщинистое лицо слуги и шутливо добавил: — По крайней мере такого еще не случалось.

— Ага, и только одному Богу известно почему. С таким-то отъявленным повесой, как вы.

— Глупости! — усмехнулся Энтони. — Я получал удовольствие где только возможно, как и любой здоровый мужчина.

Адам фыркнул в ответ на это заявление, и Энтони умолк. Не то чтобы он сильно хотел затащить Оливию Гренвилл в постель — просто это неизбежно. Ясно было, что она тоже это прекрасно знает.

Непонятно, впрочем, как станут разворачиваться события. Ценности с испанского галеона должны проделать долгий путь до сундуков роялистов и их шотландских покровителей, чтобы те могли нарушить унизительное перемирие и вновь развязать войну в английских провинциях в последней попытке сохранить верховную власть короля.

В этом деле Кейто Гренвилл был его врагом. В данный момент в Карисбрукском замке его не было, но он скоро вернется. Возобновившиеся выступления сторонников короля и вести о его тайных сношениях с шотландцами наверняка ожесточат тюремщиков его величества. Они попытаются вывезти его с острова и вернуть в Лондон. Пока этого не случилось, Энтони надеялся на борту «Танцующего ветра» в целости и сохранности доставить короля во Францию.

Место Оливии в этих планах выяснится потом.

— Вы не знаете, что было на том судне, которое мародеры обчистили прошлой ночью? — поинтересовался Адам. — Наверное, там была богатая добыча. Думаете, у вас верные сведения?

Энтони вмиг посерьезнел.

— О да, мои сведения абсолютно надежны, Адам. Какой бы богатой ни была добыча, товар не имеет ценности, если его нельзя продать. Если тот, кто ими руководит, ищет неболтливого покупателя, он даст о себе знать. Не знаю, что мы получим, но, бьюсь об заклад, не прогадаем. Судно было торговым.

Он отрывисто рассмеялся, и сейчас Оливия не узнала бы этого человека. Глаза его стали стальными, губы скривились. Не осталось и следа от той веселости, к которой она уже привыкла.

— Почему бы для разнообразия не позволить другим иногда делать нашу работу? — сказал Энтони.

Заходящее солнце разукрасило всевозможными цветами западную часть неба, а вода под «Танцующим ветром» отливала пурпуром и золотом. С камбуза потянуло ароматом готовящейся пищи. Суровость Энтони исчезла так же быстро, как и появилась.

— Что ты приготовил нам на обед, Адам?

— Баранью ногу на вертеле, — нехотя ответил слуга, — и то, что вы взяли со стола испанцев. Богатый выбор пирожных, немного сыра.