А она… она просто глупая ведьма, которая влюбилась в того, кого считала самым искренним и добрым среди всех.

Как же она ошибалась.

Сквозь рыдания она и не услышала, как он ушел. Наверное, это было даже лучше.

***

Она его больше никогда не увидит.

Отрыдавшись, Лиска села на траву, опершись спиной о ствол дуба, который ударил Радим.

– Оба мы с тобой пострадали от этого бессердечного, да? – прошептала она дереву. – Ничего… все пройдет. Когда-нибудь я его забуду… перестану любить… перестану…

Она просидела так до самого вечера.

А потом услышала шаги. Со стороны ее избушки на поляну вышел Василь.

Закатное солнце, пробивающееся сквозь зеленые кроны, раскрасило его непослушные соломенные волосы в рыжий, но она ни на миг не спутала его с Радимом.

Не могла. Присутствие Старого Лиса она чувствовала. Кажется, ее сердце начинало бешено стучать еще до того, как она его видела.

А здесь – пустота. Впрочем, пустота – это то, чем наградил ее Радим. И Василь здесь совершенно ни при чем.

– Василиса… – заметив, что она его увидела, Василь остановился. Неуверенно улыбнулся, глядя на нее совершенно счастливыми глазами. – Здравствуй!

Как бы она хотела, чтобы таким взглядом ее награждал другой. Но другой ушел, оставив после себя обидные слова и слезы.

– Здравствуй, – она постаралась не выдать, как сильно ей сейчас не хочется никого видеть.

– Я… твоя бабка сказала, что ты здесь. Я и не знал, что у вас с Нелюдимом есть… такое.

– Душица – моя тетушка. Не надо называть ее бабкой, – сухо сказала Лиска.

Василь смешался.

– Прости. Я не хотел… – он сглотнул. -… тебя обидеть.

– Зачем пришел?

Василь подошел ближе.

– Василисочка… ты плакала, что ли?

Стало еще горше. Почему ее полюбил тот, к кому она равнодушна, а тот, от чьего взгляда душа в пятки убегает, а щеки бросает в жар, гнусно обидел, попрощавшись навсегда?

– Все… все нормально.

– Тебя Нелюдим обидел? – воинственно продолжал Василь. – Да? Ты погоди, я ему мозги вправлю!

– Не надо… – сил не было. Даже вставать не хотелось, хотя стоявший рядом с ней Василь нависал над ней скалой, заставляя чувствовать себя неуютно. – Никто меня не обижал. Просто… грустно немного.

– Я тебе тут… вот… подарок принес, – Василь неловко залез в широкий карман своего ярко-красного кафтана и вытащил оттуда вышитую бисером перевязочку. Несмотря на схватившее ее горе и царившую в душе пустоту, Лиска не смогла сдержать восхищенный возглас. Каждая девушка хотела бы себе такую красоту!

– Какая прелесть!

Улыбка Василя стала шире. Он протянул ей руку. Чтобы помочь встать, конечно, но она заколебалась. Лишь на миг.

Потому что Радим ушел.

Пальцы Василя сжали ее запястье и он легко, словно она была пушинкой, поднял ее на ноги. А потом отпустил, снова протянув ей украшение.

Сдержаться было невозможно. В закатном солнце перевязочка сияла всеми оттенками красного и рыжего… Лиска робко приняла дар, думая о том, что Василь слишком щедр.

Слишком.

Чего он потребует взамен? Она была уверена, что после такого подарка многие девушки с легкостью отправились бы с ним куда-нибудь на сеновал.

Но Василь, пусть и говорил ей ласковые слова и дарил такие подарки, никогда не предлагал чего-то… неприличного.

– Нравится? Правда?

Лиска сжала перевязочку в ладони.

– Спасибо тебе… я…

– Василиса, – его тон стал серьезным, а глаза… злее? Или это решимость? – Я хочу, чтобы ты… в общем… я понимаю, что тебе только шестнадцать, но многие в твоем возрасте уже выходят замуж, хотя в Вилийском княжестве это не обязательно. Ты еще не перестарок, но уже год как в брачном возрасте.

– Ты… что, предлагаешь мне замуж, что ли? – усмехнулась Лиска, подивившись тому, сколь равнодушным ее оставило это предположение. Даже яркая перевязочка вызвала больше эмоций, чем-то, о чем все девушки мечтают.

Все дело в том, что она всегда видела себя только рядом с Радимом. Только с ним. Он стал ее миром, стал чем-то особенным. Все остальные были лишь мимолетными связями, и только со Старым Лисом у нее была истинная связь. Связь, которую он безжалостно разорвал в клочья.

– Предлагаю! – воскликнул Василь. – Я… я знаю, что тебе в деревню нельзя. Я уж не спрашиваю, почему, но это не будет проблемой, понимаешь? Я собираюсь покинуть Тихую Падь. Отправиться в город. Говорят, плотнику там можно будет устроиться. И мы сможем… сможем быть вместе!

Дыхание перехватило. Но не от волнения, а от горечи. Она прекрасно понимала чувства Василя. Совсем недавно она говорила похожие слова Радиму.

Почему нас любят те, кого не любим мы?

Почему мы любим тех, кто нас не любит?

Лиска не знала, что делать. Что ему сказать? Она не знала, сможет ли она когда-нибудь его полюбить. Сейчас ее сердце принадлежало Радиму, пусть он ее и обидел.

Но Василь взял дело в свои руки. Стремительным движением он шагнул к ней, обнял лицо и припал к ее губам.

Лиска сначала даже растерялась, а его губы становились все требовательнее. Ее первый поцелуй… она была уверена, что его сорвет Радим… о, как же она хотела подарить его именно рыжеволосому охотнику!

Мысль вырваться и убежать исчезла в тот же момент, что и появилась. Зачем бежать? Бежать от того, кто готов подарить небо и луну?

Руки Василя стали смелее. Она почувствовала, как правая спускается по плечу, вниз, а левая ложится на волосы, прижимая ее еще сильнее.

Поцелуи тоже стали смелее. Она чувствовала прикосновение его языка к своим сжатым зубам. А потом расслабилась.

Будь, что будет.

Нет смысла себя беречь для того, кто уже не вернется.

И для кого-то другого – тоже. Она – ведьма. Совсем юная, но это не имеет никакого значения.

Ей никогда не стать простой крестьянкой.

Василь получит то, чего хочет, и уйдет. Лиска была в этом абсолютно уверена.

А если закрыть глаза – можно представить, что это Радим. Что это Старый Лис дарит ей горячие поцелуи и медленно, но решительно расплетает ее косу.

Василь все продолжал ее целовать, а Лиска, отвечая ему, проводила взглядом упавшую наземь красную ленту.

А ведь только муж может такое сделать. В первую брачную ночь.

Надо закрыть глаза. И представить, что ее целует другой.

Так она и сделала, не замечая, что из глаз опять текут слезы.

А вот Василь заметил.