— Все показатели крови в норме, — сказал он, и Таша вздохнула с облегчением. — Мы провели все необходимые исследования. За мальчиком нужно будет понаблюдать. Вы его мать?

— Да, — сказала она.

— Во время беременности не было никаких осложнений? Токсикоза, внутриутробной гипоксии плода? Скрининг на наследственные заболевания делали?

Пришлось объяснить. Доктор нахмурился.

— Н-да, интересная ситуация. Это, конечно, затрудняет исследования, но все же…

Таша рассказала обо всем, что знала о беременности Ирины.

— Вам лучше спросить ее брата. Он, кстати, присутствует здесь, — напоследок сказала она.

— Не понимаю. У мальчика есть дядя, и, тем не менее, усыновили его вы.

Таша рассказала о браке. Доктор покачал головой.

— Мексиканский сериал, честное слово. Извините, конечно. Позовите сюда дядю.

Дан мог рассказать не больше, чем она, да и не видел причины, по которой беременность его покойной сестры могла бы иметь решающее значение в диагностике болезни Мити. Прошло ведь уже девять лет.

— Дело в том, что симптомы уж очень характерны, — сказал доктор. — Я надеюсь ошибиться, но томография дает довольно четкое представление о характере заболевания. Скорее всего, имело место нарушение эмбрионального развития в первые три месяца беременности. У мальчика опухоль мозга.

— Нет, — сказала Таша.

— Доброкачественная и очень благоприятного течения, — поспешил добавить доктор. — Мы назначим консультацию невролога и онколога, но я уверен, операция не будет нужна.

— Как называется его болезнь? — спросил Дан.

— Болезнь Стерджа-Уэббера. Энцефалотригеминальный ангиоматоз.

— Он умрет?

— Нескоро. Проживет дольше меня, если будет принимать лечение. — Доктор позволил себе улыбку. — У него, еще раз повторю, самая благоприятная форма. Без опухолей на лице и слепоты.

Таша содрогнулась.

Дан повез Ташу домой. Она сидела очень прямо на переднем сиденье, смотрела только перед собой и молчала. Он тоже, но уже у самого порога, помогая ей занести чемодан, вдруг взял за руку и заговорил.

— Ты должна держаться, поняла меня? Держатся за него до последнего вздоха, своего или его, неважно.

Она смотрела на него пустым взглядом.

— Наташ, да приди же ты в себя! — Дан встряхнул ее. — Это твой сын, а ты его мать! Он, кажется, не собирается умирать, так что и ты давай, не веди себя так, как будто собрался!

— Я и не веду, — сказала она.

— Вот и отлично. Справишься сама?

— Справлюсь.

— Хорошая девочка.

Она проводила его взглядом, вошла в дом и закрыла дверь. Сердце ныло, но, по крайней мере, она делала и говорила правильные вещи. Она не сдастся. Не для того, она не спала ночи, и раз за разом показывала Мите, как зашнуровывать кроссовки. Он сильный мальчик. И у нее есть она, Таша, которая отдаст все на свете за одно-единственное слово, произнесенное ее мальчиком. Это слово «мама».

«Я твоя мама, и я не дам тебе умереть», — пообещала она, глядя на стоящее у кровати фото Мити.

И ей показалось, но это, конечно, только показалось, что лукавая улыбка на лице ребенка стала вдруг чуть шире.

Есть вещи, которые нужно выбрасывать, даже если они тебе все еще дороги. Плюшевый медвежонок с оторванными и сто раз пришитыми лапами. Кукла без глаз с изрисованным лицом. Такая любимая, но треснувшая чайная чашка.

И старая любовь.

Таша долго хранила ее в своем сердце. Тешила себя надеждами, сходила с ума от ревности, ненавидела и желала одновременно. В одиночестве растила сына, стараясь ни в чем ему не отказывать, одновременно отказывая во всем себе, даже в праве на женское счастье. Материнское счастье у нее уже есть — чего еще надо?

Она познакомилась с Александром на похоронах матери бывшего мужа. Сын друга семьи, баснословно богатый владелец сети ресторанов где-то на севере Италии, был не только умен, но еще и дьявольски красив. Что он нашел в Таше — она и сама не знала. Но на следующий день после поминок он ждал их с Митей возле школы на своем арендованном «бентли».

Через месяц, за несколько дней до отлета на родину, Александр сделал Таше предложение. Она взвесила все «за» и «против». Почему бы нет? Отвращения при мысли о близости она не испытывала. Впрочем, несколько раз достаточно прямо Александр заявил, что готов подождать. Таша всякий раз невольно вспоминала бывшего мужа, едва ли не на первом свидании залезшего ей под юбку на заднем сиденье родительской «волги», краснела. Они — взрослые люди, сказала она в тот день, когда было сделано предложение.

В итоге она сказала «да».

Да и сыну понравился молодой жизнерадостный итальянец, с которым можно было поплескаться в бассейне и погонять на велосипеде ранним утром. Мама постоянно уставала на работе, постоянно говорила, что ей некогда. А дядя Саша всегда был готов к развлечениям. За неделю они успели порыбачить на озере, покататься на пони в городском парке, сходили в бассейн, и всякий раз по возвращении Митя так восторженно рассказывал об их похождениях, что Таша, поначалу с опаской ожидавшая от Александра… — да и сама не знала, чего — постепенно оттаяла.

Митя, в детстве хрупкий, болезненного вида мальчик — ох, сколько же слез Таша пролила, воспитывая ребенка с задержкой развития! — к двенадцати годам стал вполне самостоятельным и уже не боялся, что его назовут «трудным» или «отстающим». Он, конечно, кое в чем уступал другим детям, учился в специальной школе, но дурачком не был, и фальшью его Александр обмануть бы не смог. Выходит, — и Таша на это очень надеялась, — мальчик и правда понравился ее будущему мужу.

Она не хотела пышной свадьбы и толпы друзей на церемонии. Помнила первый брак и расходы, и короткую семейную жизнь, не ставшую счастливее от того, что на торжество были пущены огромные деньги. Они расписались в ЗАГСе, пригласив двух Ташиных коллег-учительниц в качестве свидетелей, и через несколько дней уже улетели в Италию.

Уже в аэропорту Рима откуда-то из Сибири, где заключал сделку, ей позвонил Даниил, сдержанно поздравил, пригласил в гости на зимние каникулы.

— Отхватила богача, Наташка, — сказал он напоследок. — Не переживай, все будет нормально. Тебе уже пора обзавестись семьей.

Замолчал.

— Да, — снова заговорил после паузы, и Таша уловила в его голосе незнакомые эмоции. — Не думал, что это будет так…

— Как?

— Неприятно, — глубоко вздохнув, вымолвил он. — Видимо, не совсем мы еще чужие, Наташ.

Она вспомнила, как бродила по пустым комнатам, плача навзрыд, когда узнала, что Даниил женился во второй раз. Убеждая себя, что ей все равно, понимая, что им больше никогда не быть вместе — просто потому что потеряла его, навсегда потеряла.