— Это одна причина. А вторая?

— Вторая очень проста, — ответил Джерин, — Я только что продемонстрировал, что достаточно силен, чтобы указывать тебе, не так ли?

Помимо того что, именно демонстрируя свою силу, Араджис пытался убедить Бэлсера подчиниться ему, этот довод также имел логические изъяны. Как долго еще Джерину суждено быть сильнее Фердулфа? И что случится, когда соотношение сил изменится? Ответов на эти вопросы Джерин не знал.

Но Фердулфу, пусть и носителю божественного начала, было всего лишь четыре года. Поэтому, как и любому четырехлетнему малышу, жизнь в своих теперешних проявлениях казалась ему чем-то вечным.

— Да, ты сильнее, — согласился он с сердитым смирением в голосе. — Но не все остальные.

Если это заявление само по себе и не имело целью побудить Хэрриса, а может, и Фулду удариться в бегство, возможно, им все равно следовало бы взять ноги в руки. Джерин осторожно перевел спор в другое русло:

— Я не единственный, кто сильнее тебя, Фердулф. Есть еще, например, моя жена.

Несмотря на то что Мэрланзу было сказано нечто иное, все в Лисьей крепости знали, что Фердулф прислушивается к Силэтр.

— Это нечестно! — воскликнул он. — Ее покровитель все еще за ней присматривает, а мой отец даже не глядит в мою сторону.

— Ты чувствуешь, что прозорливый Байтон до сих пор не оставил Силэтр? — спросил Джерин.

— Конечно, — ответил Фердулф. — А ты разве нет?

Божественный отпрыск даже не представлял, насколько ограниченны ощущения смертных, но он сказал кое-что интересное, видимо, сам того не понимая. Значит, Мавриксу до Фердулфа нет дела? Новость, хотя и весьма важная, Лиса вовсе не удивила. Необузданный бог плодородия никогда не казался ему кладезем нежных родительских чувств.

— Так ты будешь вести себя примерно? — строго вопросил Джерин.

— Попробую, — ответил Фердулф.

— Больше никаких свиноуток и уткосвиней? — продолжал Джерин. Общение с Дагрефом приучило его не оставлять ни малейших лазеек для иного истолкования своих слов. — Никаких смешиваний пород, включая людей, договорились?

— Ладно, — пообещал Фердулф все еще хмуро, но без угрюмости.

Джерин не очень-то верил его обещанию, но… Насколько он мог судить, слово Фердулфа было достойно (или недостойно) доверия, как и слово любого другого ребенка. Рано или поздно маленький полубог забудет о нем и учудит еще что-нибудь. Именно так ведут себя дети, даже дети с большими задатками. Однако можно не сомневаться, что на какое-то время каверзы прекратятся.

— Прекрасно, — повторил он. — Значит, договорились?

Фердулф кивнул и вернулся к игре. Нет, Джерин не думал, что он скачет по воздуху, чтобы досадить надоедливым взрослым. Скорей всего, ему так удобней. Он даже, наверное, не замечает, куда ставит ноги.

Хэррис тоже, видимо, попривык к таким мелким шалостям своего необычного односельчанина. Не обращая более на Фердулфа внимания, он сказал:

— Спасибо вам, лорд король. Поверьте, мы очень благодарны, что вы не даете ему разгуляться.

Джерин взглянул деревенскому старосте прямо в глаза.

— Кря, — произнес он очень серьезно. — Кря-кря-кря.

Хэрриса охватил ужас. Фулда испуганно охнула. Джерин дал им поволноваться, а затем расхохотался.

— Это было нехорошо с вашей стороны, лорд король, — скорей опечаленно, чем сердито сказала Фулда.

Лис обдумал ее слова. Фердулф изводил крестьян, не давая себе в том отчета, просто из прихоти. Мог ли позволить себе это лорд?

— Твоя правда, — сказал он Фулде. — Мне не следовало так шутить. Простите меня.

Его извинение, уже второе за короткое время, смутило ее сильнее, чем кряканье.

— Вы — король, — выпалила она. — Вы не должны извиняться перед такими, как мы.

Он покачал головой:

— Нет, тут ты не права. Это Араджису никогда не придет в голову перед кем-либо извиняться. В этом вся разница между нами.

Фулда не поняла его. Впрочем, от нее этого и не ждали.

— Кто приближается к Лисьему замку? — раздался сверху крик часового.

— Я Бэлсер, сын Дебо, — донесся ответ. — Я прибыл сюда, чтобы присягнуть на верность Джерину Лису, королю Севера, признать его моим сюзереном и покровителем моих баронских владений.

Часовой обернулся, ища глазами Лиса. Оказалось, что тот стоит во дворе под стеной.

— Вы слышали, лорд король? — воскликнул страж. От возбуждения его голос звучал высоко и пронзительно. — Вы это слышали?

— Слышал, — ответил Лис.

Он ждал этой встречи давно, ждал и одновременно надеялся, что она не состоится. Но раз уж его надежды не оправдались, надо выжать из ситуации все.

— Бэлсер, сын Дебо, добро пожаловать в Лисью крепость. Впустите его!

Лязгнула бронзовая цепь — привратники опускали подъемный мост. Колесница Бэлсера, влекомая парой породистых лошадей, въехала в крепость. Возница натянул вожжи. Бэлсер спрыгнул на землю и подошел к Лису. Он был молодым, темноволосым, стройным, не очень высоким и носил раздвоенную бороду: этот стиль очень долго считался устаревшим, но неожиданно вновь вошел в обиход.

Подобно первому камню, сорвавшемуся с горной кручи, за которым следует сокрушительный камнепад (Джерин хорошо помнил, как с помощью именно такого обвала империя Элабон перекрыла последний проход в Хай Керс, предоставив северным землям самим разбираться с нашествием трокмуа), Бэлсеру суждено было стать причиной гораздо больших неприятностей, чем те, что он мог доставить кому-либо сам. Собственно, его приезд к Лису и являлся началом схода лавины.

Что ж, ничего не поделаешь. Джерин шагнул вперед. Мужчины пожали друг другу руки.

— Приветствую тебя, Бэлсер, сын Дебо, — сказал Лис. Его люди тем временем уже подтягивались во двор, чтобы поглазеть на происходящее. — Чувствуй себя в моей крепости как дома и оставайся здесь, сколько пожелаешь.

— Спасибо, лорд король, — ответил Бэлсер. — Если вы когда-нибудь отправитесь на юг, моя крепость тоже в вашем распоряжении.

Джерин кивнул. Он, как радушный хозяин, был всегда рад гостям. Паутина таких полудружеских-полуродственных связей, худо-бедно скрепленная традиционными обещаниями гостей и хозяев не причинять друг другу вреда, опутывала все северные земли. Без нее междоусобная вражда баронов приняла бы совсем уж крайние формы, гораздо более жесткие, чем имела сейчас.

Но Бэлсер проделал далекий путь не для того, чтобы погостить у хлебосольного лорда, как бы приятно это ни было для барончика с южных окраин.

— Ты уверен, что хочешь стать моим вассалом? — спросил его Джерин. — Разве тебе не желательней сохранить свою независимость, как хранили ее твой отец и твой дед?