— Мы эмо и не употребляем алкоголь, — сообщила Ирочка и посмотрела на нее с явной неприязнью.

— Тогда я буду пепси, но лайт, — сказала Марика и украдкой глянула на Кирилла.

— А я виноградный сок, — добавила Ирочка и тоже посмотрела на него.

— Оки, девочки, — кивнул Кирилл и пошел в бар.

— А ты, вижу, вовсе не эмо-герл, — констатировала Ирочка.

Она улыбалась, но в ее глазах сквозил холодок. Марике стыдно было сознаться, что она только сегодня впервые услышала об эмо от Кирилла и понятия не имеет, что это за течение.

— Нет, — тихо ответила она.

— Ну, это дело каждого, — спокойно проговорила Ирочка. — К тому же это новое направление моды, не все еще в теме, тем более в нашем захолустье.

— А ты откуда знаешь Кирилла? — поинтересовалась Марика нарочито равнодушным тоном, хотя ревность не давала ей покоя.

— Так мы в одном классе учимся и живем в соседних домах, — улыбнулась Ирочка. — А ты вроде не из нашей школы. Что-то я тебя не помню. Хотя лицо твое мне кажется знакомым.

«Сейчас она тоже вспомнит, что видела рекламу мамочкиного салона с моим участием», — с непонятной тоской подумала Марика и опустила глаза. Но в этот момент вернулся Кирилл с бокалами. Разговор перешел на общие темы.

Тут на сцене появились музыканты, одетые в готическом стиле, и начали настраивать звук. Ударник по имени Леха, друг Кирилла, увидел их и соскочил со сцены. Выглядел он, по правде говоря, смешно. Готический стиль плохо сочетался с его веснушчатым простоватым лицом, на котором выделялся широкий приплюснутый нос и пухлые красные губы. Редкие русые волосы перекрашивать в черный цвет Леха не захотел. И на концерты густо мазал их гелем. Они торчали в разные стороны и делали его похожим на клоуна. Небольшие серые глаза с черной подводкой и красными тенями, густо наложенными на верхние веки, выглядели почему-то от такого макияжа явно меньше и опухшими. Никакой мистикой тут и не пахло. Леха даже в этом образе продолжал оставаться простым рабочим парнем с веселым открытым характером. Он, радостно улыбаясь, подошел к столику.

— Приветствую единственных в нашем городе настоящих эмо-кидов! — торжественно произнес он. — Хотя, вижу, что появились еще!

К их столику действительно подходили два парня и девушка. Они выглядели практически как Кирилл и Ирочка.

— Смотри-ка, — заметил Леха, — как быстро мода охватывает все слои населения.

И он цепко глянул на Марику. Она чувствовала себя все неуютнее.

— И нам, то есть «Шипам», пора задуматься, а в правильном ли мы движемся направлении? — добавил он. — Эмо-кор[11]очень интересно, хоть и далеко не ново!

— Ага! — расхохотался Кирилл. — Давайте, еще раз поменяйте стиль!

Он поздоровался с подошедшими ребятами и быстро представил им Марику.

— Можно тебя на минутку? — сказал Леха. Они отошли к сцене.

— Ты зачем ее сюда привел? — тихо спросил Леха. — Ты соображаешь, чья она дочь? Да ее папаня мэр башку тебе отвернет и не задумается! В принципе и мать на это способна. И вообще, где ты ее подцепил? Ну и видок у этой ублёвочки! Прямо хоть сейчас на панель!

— Прекрати! — осадил его Кирилл. — Она классная девчонка, хоть и с Ублёвки.

— Может, она и классная девчонка, — серьезным тоном заметил Леха, — но для тебя она одна сплошная проблема.

— Не вижу проблемы, — отмахнулся тот. — А вижу милую приятную девочку, с которой лично мне легко общаться.

— Я тебя предупредил, — не унимался Леха. Мы с тобой дружим, чуть ли не всю жизнь. И я тебя все-таки старше!

— Ой, не могу! — расхохотался Кирилл. — На целый год!

— И что? Зато я уже работаю на заводе, а вот ты только школу в этом году закончишь. Ты, кстати, чего решил? Может, к нам на шинный? Я с мастером переговорю, в наш цех всегда ученики требуются.

— Не знаю пока, — поскучнел Кирилл. — Не решил!

— А ведь уже конец января, — укоризненно заметил Леха. — Так что думай скорей!

— Слушаюсь, старший наставник! — улыбнулся тот.

— И с Марикой этой… того! Я ведь заметил, что, во-первых, на ней твой шарф, во-вторых, под ним твой кулон. Ты же сам мне не раз говорил, что как только встретишь ту самую девчонку, так сразу подаришь ей половинку сердечка. Помнишь?

— Да это так, спонтанно получилось, — нехотя ответил Кирилл, но заулыбался.

— Значит, уже встретил! — не слушая его, продолжил Леха. — А ведь и все не дураки! Раз вы с одинаковыми сердечками, то что-то это означает!

— Лех! Ты долго? — раздался голос со сцены. Пора начинать!

И Леха отправился к музыкантам.

Они начали выступление под дружные аплодисменты собравшихся. Кирилл сел рядом с Марикой и обнял ее за плечи. Она вначале напряглась от такого явного внимания, но потом расслабилась и даже привалилась головой к его плечу. Правда, скоро они встали, подошли к сцене и начали танцевать вместе с остальными.

После концерта, а он закончился около девяти вечера, компания готов решила не сидеть в прокуренном помещении клуба, а отправиться погулять на местное кладбище. Ночь обещала быть ясной. Половинка луны серебристо светила сквозь редкие облака. Эмо-киды вышли вместе с ними, но присоединиться отказались. Марика смотрела на удаляющихся готов. Они быстро шли по площади, залитой тусклым светом редких фонарей. Их растрепанные волосы, распахнутые куртки и у некоторых длинные черные плащи развевались от быстрого движения. И Марике они показались стаей черных птиц.

Домой она попала около десяти вечера. Кирилл хотел проводить ее до особняка, но она, зная, как ублёвцы относятся к кукурузникам, запретила ему это делать. Они дошли вместе только до начала длинного высокого забора, ограждающего территорию. Марика не разрешила ему даже проводить ее до первого поста охраны.

— Спасибо за концерт, — тихо сказала она, останавливаясь на дороге и поворачиваясь к Кириллу.

— Не за что, — улыбнулся он. — Сходим еще как-нибудь, да?

Но Марика промолчала.

— Позвоню, — сказала она после затянувшейся паузы, во время которой они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

— Давай, — кивнул Кирилл, отвернулся и быстро пошел прочь.

Марика посмотрела ему вслед и погладила пальцами щеку, на которой, казалось, все еще горел его поцелуй. Она задела рукой за ткань шарфа, вздрогнула и крикнула:

— Кирюш!

Он обернулся и побежал к ней. Подлетев, обнял и начал целовать, Его губы касались ее щек, волос, губ, подбородка, пальцы гладили волосы. И она задыхалась от счастья, неумело отвечая ему.

— Люблю тебя, — шептал он, — люблю! Как только увидел, понял — люблю, люблю!