— Они помолвлены?..

Джейк не смог сдержать удивления в голосе, но ему удалось обуздать раздражение, которое могло выдать его истинные чувства.

Эта женщина дразнила его, вела себя столь распутно, и вот оказывается, что она должна выйти замуж за другого?

— О, я не думаю, что официально. Но, по словам моей жены это вполне возможно… По меньшей мере папа Алколар и отец юного Эрнандеса договорились между собой. Они активно поощряют этот союз, да и не похоже, что молодые особенно возражают.

Конечно, нет, подумал Джейк, когда мужчина извинился и отошел. Вот вероятное объяснение поведения Мерседес — она была напугана тем, что он разоблачит ее!

Джейк напрягся, когда увидел, как Мерседес пересекла комнату, нежно прижимаясь к молодому мужчине, с которым танцевала. Она вела себя тогда точно так же и с ним — с того момента, как он зашел за ней, чтобы отвезти на обед. Она так же прижималась к нему. От воспоминаний его тело запылало. Мерседес прижималась, он чувствовал тепло ее тела через одежду, запах ее кожи мучил его, доводя почти до безумия.

Она так же смеялась, преданно и внимательно смотрела в его глаза, будто во всем мире не существовало никого, кроме него.

И он поверил ей тогда! Как и этот жалкий идиот — сейчас. Она дурачит его так же, как и тогда Джейка, соблазняя, приглашая, совращая, слишком много обещая и все время зная, что не доведет дело до конца.

Дьявол!

Ножка бокала, который он держал, треснула от внезапного конвульсивного давления его сильных пальцев, и он должен был спешно поставить его на ближайший стол, чтобы не порезаться о разбитые края.

Джейк быстро пошел по заполненной людьми танцевальной комнате, резко поворачиваясь, чтобы увернуться от пар, поглощенных друг другом.

Один или два раза он должен был замедлить движение — на его пути вставали женщины, смотря в глаза, поощрительно улыбаясь.

В другое время Джейк, может быть, и заинтересовался, остановился. Но не сейчас.

— Простите, сеньорита… — Машинально он перешел на испанский язык, который выучил во время многочисленных каникул в семье матери и бесконечных часов, проведенных с кузеном Рамоном. Мне необходимо кое-кого увидеть.

Прохладный вечерний воздух ударил ему в лицо, когда он вышел в сад и резко и шумно вздохнул. Было почти так же тепло, как в тот вечер, когда она пришла к нему в квартиру в розовом платье с неприлично короткой юбкой.

— Мигель, нет!

Ее голос послышался рядом, из полумрака, до которого не доставал яркий свет окон дома.

Джейк сразу повернул голову в сторону, откуда исходил звук, всматриваясь в темноту, пытаясь найти ее.

— Не раззадоривай меня.

Кокетка Мерседес, искусительница, соблазнительница, безжалостная мучительница, держала другого мужчину в ловушке, опутала его…

— Ты знаешь, зачем мы сюда пришли.

— Но, — в ее голосе слышалось сопротивление, ты порвешь мне платье… стена неровная.

— Это легко исправить.

Джейк замер. Через мгновение он увидел стоящий к нему спиной Мигель повернулся вместе с Мерседес и прислонился к каменной стене, широко расставив ноги, между которыми стояла она.

— Теперь лучше? — спросил он резко и серьезно.

Джейк знал слишком хорошо, что значит его тон, — самодовольное удовлетворение в этих двух словах узнает любой мужчина. Он почти чувствовал давление ее стройных ног, легкое движение, вызывавшее в нем мучительное желание…

— Поцелуй меня!

Это говорил Мигель, все еще не подозревающий, что за ними наблюдают. Его хриплый голос внезапно взвинтил Джейку нервы, он поднял голову, прищурился и стал пристальнее вглядываться.

Дела шли не так, как он предполагал. Мерседес была напряжена, чего он не заметил вначале.

Казалось, она сторонится Мигеля, а не прижимается к нему.

— Я сказал, поцелуй меня!

— Я поцеловала тебя! — резко запротестовала Мерседес.

— Так поцелуй меня снова.

— Я лучше пойду в дом.

— А я лучше останусь здесь со своей женщиной.

— Я не твоя женщина!

— Нет, моя!

От собственнического ответа Мигеля у Джейка потемнело в глазах. Разве этот ублюдок не видит, что она меньше всего желает слышать о себе такое?!

— Ты знаешь, что наши родители хотят нас поженить. Ты — моя, и пора тебе доказывать это.

— Мигель, нет!

Сейчас в ее голосе слышалась настоящая паника.

— Мерседес, да…

Ярость затмила все мысли Джейка, когда он увидел, как Мигель принялся поверх костюма ласкать ее бедра.

— Ты — моя. Всецело…

Перед глазами Джейка встала красная пелена, в ушах зазвенело.

— Нет!

Его ярость была подобна взрыву в темноте, когда он нетвердой походкой вышел вперед, схватил мужчину, оттащил его от Мерседес, швырнув к стене.

— Нет, дьявол побери! Никогда! Оставь ее в покое!

— Да? — Мигель резко откинул голову назад, изумленно моргнул, что ничуть не уменьшило настойчивости в его голосе. — А какого дьявола я должен слушать тебя?

Не задумываясь ни на секунду, не дав возможности мужчине говорить, Джейк выпалил в его смуглое злое лицо:

— Потому что она не твоя женщина, а моя!

Мерседес сообразила, что у нее начались проблемы, как только она вышла в сад. Не следовало притворяться, флиртуя с Мигелем. И вот теперь он, поглаживая ее бедра, притягивал к себе все ближе и ближе.

— Ты — моя. Всецело…

Его голос был хриплым и резким, глаза остекленели, она ощущала на своих щеках его горячее и тяжелое дыхание.

Нет!

Протест прозвучал настолько громко, что на пару мгновений она даже не поняла, что это чей-то другой голос.

— Нет, дьявол побери! Никогда! Оставь ее в покое!

В следующее мгновение сзади нее оказалось мощная фигура. Сильные руки схватили Мигеля, оттащили от нее, швырнули на стену, исступленный рев неизвестного смешался с ее инстинктивным воплем от испуга.

— А какого дьявола я должен слушать тебя?

— Потому что она не твоя женщина, а моя!

— Что?

Как только Мерседес произнесла это, сильные руки прижали ее к широкой груди. И в это мгновение она поняла, что ее крик отчетливо слышали в доме. Наступила внезапная тишина, потом началось движение — торопливые шаги на лестнице и каменных плитах дорожки. К ним идут!

— О нет!

У Мерседес замерло сердце. Ее надежда сохранить все в тайне разбилась вдребезги.