Пока Дэрин сражалась с мокрым канатом, медуза опустилась еще ниже. Ступни девочки болезненно ударились о землю и заскользили по траве, но настоящая опасность была впереди: стена тюрьмы стремительно приближалась. Еще несколько секунд, и медуза вместе с Дэрин разобьется о блестящую поверхность мокрого камня.

Но вот последнее усилие — и узел поддался. Канат рванулся, словно змея, ободрав Дэрин пальцы, и выскользнул из крепежного кольца. Несколько десятков фунтов мокрой веревки рухнули на землю, и медуза подпрыгнула вверх, с запасом перескочив тюремную крышу. У Дэрин перехватило дух, когда их пронесло прямо над дымящейся трубой. Ей представилось, как капли дождя падают в дымоход, а искры летят им навстречу, чтобы попасть прямо в чрево медузы и поджечь весь скопившийся там водород. Но летящие в небо искры отнесло в сторону порывом ветра, а через миг тюрьма уже осталась позади.

Снизу, со взлетного поля, доносились радостные вопли. Наземная команда аплодировала. Джасперт кричал что-то с таким гордым и сияющим видом, словно сестра сделала именно то, что он ей так долго пытался втолковать.

— Это была моя идея, черт возьми, — усвоил, Джасперт Шарп? — пробормотала Дэрин, облизывая ободранные ладони.

Впрочем, слишком радоваться пока не стоило. Она все еще летела в центре грозы, намертво привязанная к раздраженной медузе, и ветер тащил их в сторону Лондона без всяких перспектив на безопасное приземление. В самом деле, как она собирается попасть на землю? У медузы невозможно спустить водород, балласта не осталось, нет даже флажков, чтобы подать сигнал бедствия.

Зато они летят! Если Дэрин когда-нибудь вернется на землю, всем придется признать, что она прошла испытание. Чувство воздуха у нее есть, и неважно, какого она пола.

Как только медуза сорвалась с привязи, трепавший их шторм словно исчез. Так уже случалось раньше, когда Дэрин с отцом поднимались в небо на воздушных шарах. Теперь они двигались вместе с ветром. Воздух казался неподвижным, только земля внизу мелькала, словно кто-то поворачивал огромный глобус.

Вокруг клубились темные тучи, ветер то и дело раскачивал Гексли, пытаясь раскрутить ее, но куда хуже были зарницы в отдалении. Самый надежный способ поджечь водородный пузырь медузы — влепить по нему молнией. Дэрин старалась отвлечься от тревожных мыслей, рассматривая проплывавшие внизу панорамы Лондона: домики, похожие с высоты на спичечные коробки, извилистые улицы, фабрики, над которыми поднимались столбы дыма. Она вспоминала папины рассказы о том, каким был Лондон до того, как заработала магия старого Дарвина. Весь город накрывала плотная пелена смога, такого густого, что фонари приходилось зажигать даже днем. Паровое отопление города выбрасывало столько сажи и пепла, что в пригородах Лондона появились бабочки с черными крыльями: так им было легче прятаться среди закопченных листьев и травы.

Но незадолго до рождения Дэрин паровые котлы и угольные печи были вытеснены фабрикатами, мускулы и сухожилия заменили рычаги и шестеренки. Те дымы, которые сейчас видела Дэрин, поднимались только над трубами частных домов и небольшими заводиками, а шторм совершенно очистил воздух над Лондоном.

Зато вокруг, куда ни глянь, виднелись разнообразные фабрикаты. Над Букингемским дворцом на бреющем полете кружилось звено патрульных ястребов. Между ними были натянуты сети, которые напрочь отрезали бы крылья любому вражескому аэроплану, вздумавшему подобраться слишком близко. Почтовые крачки мелькали туда-сюда над Сквер-Майл, не обращая внимания на непогоду. На улицах тоже встречались порождения искусственного отбора: гиппоэски и другие представители лошадиного племени, элефантина, невозмутимо волокущая под дождем огромный воз кирпича. Буря, которая чуть не погубила медузу, едва коснулась города.

Дэрин внезапно подумала: вот бы у нее сейчас был блокнот! Она нарисовала бы все, что видит: путаницу улиц, дома и волшебных рукотворных зверей. Она начала рисовать, когда еще летала с отцом, чтобы хоть на бумаге сохранить воспоминание о чуде полета.

Тучи понемногу рассеивались. Наконец среди них возник просвет, куда и скользнула Гексли. Дэрин потянулась, подставляя лицо солнечным лучам. Ее одежда была сырой и холодной.

Дома внизу стали совсем крошечными, улицы запестрели разноцветными зонтиками, будто яркими бусинами, а Гексли, постепенно высыхая, поднималась все выше.

Дэрин нахмурилась: чтобы заставить приземлиться воздушный шар, надо просто выпустить часть горячего воздуха, но с Гексли так не получится, поэтому ее всегда держат на привязи.

Ну и что теперь делать? Приказать медузе спуститься?

— Эй, зверушка! Ты меня слышишь? Ближайшее щупальце свернулось, и только.

— Зверушка! Я с тобой говорю! Никакой реакции.

Дэрин помрачнела. Глупая медуза! Час назад ее было так просто напугать. Похоже, после ужасной бури для этого требовалось что-то серьезнее ругани сердитой девочки.

— Ах ты жирная, раздувшаяся вонючка! — заорала Дэрин, раскачиваясь и пытаясь пнуть ближайшее щупальце. — Как же ты мне надоела, упрямая летающая скотина! Спусти! Меня! Вниз!

Щупальца развернулись и вытянулись, будто лапы потягивающейся спросонья кошки.

— Шикарно, так ты еще и хамка!

Они неспешно пересекли еще одно пятно света. Медуза издала тихий звук, похожий на вздох, — продувала воздушную камеру, чтобы высушить ее изнутри. Дэрин почувствовала, что они снова поднимаются.

Девочка застонала, глядя на голубые просторы впереди. Теперь она могла разглядеть проплывающий внизу пейзаж до самого Суррея. А там недалеко и до Ла-Манша!

Целых два года Дэрин мечтала только об одном: снова оказаться в воздухе, как в те счастливые времена, когда папа был жив. И вот мечта сбылась — она летит, затерянная в бесконечном небе. Быть может, ее постигла кара за попытку прикинуться мальчиком? Мама говорила, что рано или поздно это доведет до беды. Видно, так и случилось.

Ветер усиливался, направляя Гексли в сторону Франции.

Дэрин предстоял долгий день.

Медуза заметила это первой.

Стропы неожиданно дернулись, и Дэрин ухнула вниз, словно на попавшем в колдобину экипаже.

— Что, неужели устала? — проворчала очнувшаяся от дремоты девочка.

Потоки света пронизывали полупрозрачное туловище медузы, так что она казалась огненной каплей, пылающей в лучах солнца. Был полдень; они провели в воздухе уже больше шести часов. Впереди сиял на солнце Ла-Манш, над ним простирались безупречно голубые небеса. Лондонские туманы остались далеко позади.

Дэрин поморщилась, потягиваясь, и хрипло произнесла:

— Чумовая погодка.

Губы запеклись, а уж как ныли ягодицы! Потом Дэрин обратила внимание на пляшущие вокруг щупальца — медуза беспокоилась.

— А теперь чего? — простонала девочка.

Хотя сейчас она обрадовалась бы даже нападению стаи птиц, лишь бы они вынудили Гексли спуститься. Жесткая посадка лучше, чем смерть от жажды в небесах.