одному и тому же направлению и оканчиваются крутыми мысами. Гора Tjukes-unt тянется вдоль речного берега, a Wads-unt образует, напротив, угол с рекой, которая в этом месте перегибается с юго-запада на северо-восток. Рассказывают, что, где теперь она протекает между двумя горами, в старину было озеро, и что прежде Иртыш омывал западный бок Вадс-унта, который, стало быть, первоначально находился на правому берегу его. Предание это весьма достоверно, тем более что место, называемое прежним руслом Иртыша, низменно и весной совсем заливается. Такая же низменность (сор) находится и на западной стороне Тьюкес-унта и заставляет думать, что и там река переменила свое русло.

4. Мы заметили выше, что рыбные ловли по Иртышу начинаются, как скоро низменный песчаный берег начнет выходить из-под воды. Тогда обыкновенно появляются на нем русские рыбачьи общества, или так называемые артели, состоящие из десяти человек. Кроме невода, они не знают иной рыболовной снасти. В каждой артели по два невода длиной, смотря по месту, от 250 до 300 сажен, и каждым неводом действуют поочередно по пяти человек. Это рыболовство, главное на Иртыше, продолжается от конца июля до 1 октября ст. стиля. Тут ловятся в огромном количестве осетр (Acipenser sturio), стерлядь (Acipens. ruthenus), нельма (Salmo Njelma) и, кроме того, бесчисленное множество других менее значительных родов, каковы щука, окунь, налим, ерш, карась, язь (Cyprinus idus), чебак (Cyprinus lacustris) и др. Муксун (Salmo Muksun) не подымается вверх по Иртышу и водится только в Оби. Точно так же и так называемый зирок[23] (Salmo Vimba) ловится более в Оби, нежели в Иртыше. Осетров же и стерлядей, напротив, больше в Иртыше, нежели в Средней Оби. Нельма поднимается в одинаковом обилии по обеим рекам. Подъем рыбы вверх по рекам начинается, как только воды начинают сбывать, и продолжается до поздней осени. На следующую весну она снова спускается вниз незадолго до вскрытия или во время самого вскрытия рек. И тут остяки проводят сети под лед для ловли осетра и стерлядей; вообще же они мало занимаются ловом их.

После этих беглых замечаний о реке скажу несколько слов и об остяках, древнейших обитателя берегов ее. Окруженные со всех сторон русскими и татарами, они утратили,кроме языка, все особое и национальное. Татарское влияние не так значительно, но зато русское оказывается всюду: в религии, в нравах, обычаях и в чувствовании, и в мышлении. И если, несмотря на то, все-таки нетрудно отличить русское от остяцкого, то это только по различию степеней образованности обоих народов. Остяк срубает себе избу или юрту точно так же, как русский, но она, естественно, у него теснее и хуже во всех отношениях [24]: полна грязи и всяких насекомых. По Иртышу остяки, по примеру русских, начали заниматься скотоводством, но в Цингалинске больше лошадей, нежели коров. Слышал я, что южнейшие из живущих по Иртышу остяков начали заниматься и земледелием, но севернейшие не следуют в том отношении примеру русских, между которыми оно распространено до Реполы[25]. Извозничество, теперь главный промысел остяков в течение зимних месяцев, заимствовано ими также от русских. Но древнейший и до сих пор едва ли не главный промысел их, которым они занимались еще до прихода русских, есть рыболовство. На это указывают отчасти и остяцкие названия разных рыболовных орудий, например: chodcp — сеть, jadam — невод (по татар. Шт), sajep — род верши, pun — плетенка, pos — малая плетенка, war — запруда[26], и проч., равно как и дознанный факт, что уже во время завоевания они имели постоянные жилища и даже несколько укреплений по берегам Иртыша. Что же, как не рыбная ловля, могло переманить их с тундры к реке, от кочующей к оседлой жизни? Но и в этом промысле русские далеко опередили остяков. Я слыхал от русских поселенцев, что до прихода их остяки не знали сетей и многих других ныне употребляемых рыболовных снарядов, что во время разлива они запружали небольшие речки, рукава и бухты особого рода плотинами (war) и, когда вода сбывала, ловили спускающуюся вниз рыбу плетенками (pos). Почти то же рассказывают и о рыболовстве самоедов по обеим сторонам Урала. Но туземцы не соглашаются с этим, и остяки уверяют, что они издавна умеют делать из крапивы разные рыболовные снаряды[27].

Хотя на основании jus prius occupantis последние и владеют почти всей землей и водой по Нижнему Иртышу, а русские живут здесь большей частью как мызники, они занимаются рыболовством только в небольших озерах, заводях и рукавах, лучшие же угодья, и именно вышеупомянутые пески[28], отдают в наем русским. Причиной этого почитают всеобщую бедность, которая не позволяет остякам обзавестись большими неводами, необходимыми для рыбной ловли в самой реке. Но настоящая причина заключается в лености, небрежности и недостатке согласия. Нетрудно было бы жителям целой деревни сложиться, купить небольшой невод и сообща самим ловить рыбу на песках, вместо того чтобы отдавать первому проходимцу лучший источник пропитания за ничтожные 50 рублей, разделяемые на всю деревню. Точно так же и звероловство, бывшее прежде вместе с рыболовством главным промыслом остяков, теперь весьма незначительно. Все дорогие звери перевелись частью вследствие беспорядочной ловли, частью же, как говорят остяки, потому, что в последние времена леса везде выгорели. Соболи, лисицы и песцы (Canis Lagopus), некогда составлявшие богатство страны, теперь уже редкость. Чаще попадаются медведи, лоси и северные олени, но и за ними не слишком охотятся, по крайней мере остяки. Вообще трудно сказать, чем эти люди занимаются серьезно и ревностно, за исключением еды, спанья и пьянства, в чем их превзойдут разве одни самоеды, несколько еще оправдываемые в этом отношении далеко низшей степенью образованности[29]. Остяк по большей части живет день за день, а потому и день, и жизненная потребность обозначаются у него одним словом chat[30]. Добыл он несколько больше необходимого на день, в следующий он уже лежит себе или отправляется в ближний кабак. Но эта грубая, праздная и беспечная жизнь не может долее продолжаться. Еще Теокрит пел, что бедность учит искусствам; так и остяки по настоящему экономическому положению своему против воли должны будут улучшить быт свой.

Чтобы сообщить еще некоторые подробности о внешнем и внутреннем быте остяков, отправимся в одну из остяцких юрт. В нее ведет сквернейшее крыльцо и дверь такая низкая, что, не остерегшись, я ударился лбом о верхнюю балку. Оглушенный этим ударом, я забыл крестным знамением оказать должное уважение к ряду образов, стоящих