В груди тихо кипит, пока я собираю свою маленькую команду. У меня есть двое помощников — молодых ребят, вчерашних студентов. Понимаю, что я и сама недалеко от них ушла, но сейчас как никогда хочется чувствовать себя опытной и зрелой.

Особенно когда мы с парнями и носителем древней крови залезаем в один экипаж. Просторный, но закрытый, что само по себе плохо.

В дороге Траяр, привалившись к бархатной стенке, продолжает мучить меня и моих подопечных. Рин, обычно довольно весёлый, пытается отвечать на его вопросы, не замечать оценивающих взглядов. Кай, и в лучшие дни стеснительный, сидит, будто пику проглотил, и надеется слиться со светлой обивкой.

Мне самой тревожно. По-прежнему не понимаю, как себя вести. Спасибо, что при посторонних Траяр хотя бы не поднимает щекотливых тем — но само его присутствие давит.

Я стараюсь не разглядывать высшего аристократа. Его волосы, одежду, руки. И не вспоминать лишний раз, что перед отъездом умудрилась налететь на него, и при этом… нет, об этом точно лучше не вспоминать.

Поездка занимает больше часа. Наконец, возница останавливает лошадей, и все, кто не принадлежит к высшей аристократии, особенно спешно выскакивают из экипажа. Мы оказываемся у ограды небольшого дома — дачи торговца, который и сообщил об источнике. За коваными воротами встречают ухоженные плодовые деревья и белые стены.

Наше появление замечает слуга, и хозяин дома появляется быстро.

— Господин Нейман, — киваю я. — Меня зовут Эларин Юрай, я прибыла по вашему заказу.

Он тоже открывает рот для приветствий, но его взгляд упирается в явно выбивающегося из общей картины Траяра. Лицо белеет.

— Лорд…

— Траяр Шер, — представляется мой мучитель.

— Что-то не так с источником? — Торговец хватается за сердце. — Он всё-таки опасный? Всё так плохо, поэтому вы здесь?

Вот интересно: этот носитель древней крови хоть понимает, что напугал троих человек на ровном месте, просто ради того, чтобы досадить мне? Хотя что ему проблемы простых смертных? Я пытаюсь заверить Неймана, что волноваться не стоит, всё пройдёт гладко.

Нет, источники, конечно, бывают опасны. Они возникают спонтанно в тех местах, где наш мир соприкасается с Изнанкой. Теоретически, если они открыты достаточно долго, магия может начать вырываться бесконтрольно — трава случайно загорится, внезапный вихрь разрушит сарай, животные перепугаются, сбегут. Ещё хуже, если какой-нибудь волшебный дух проберётся с Изнанки в наш мир.

Но чаще всё обходится, и источники угасают сами за пару недель. Хотя все любят, когда мы их закрываем.

— Не переживайте. Я здесь чтобы посмотреть на работу Эларин, — говорит Траяр, но мне кажется, это не помогает.

Несчастный Нейман отводит нас на задний двор. Там идиллия: в траве между яблонь стрекочут кузнечики, в воздухе пахнет цветами и вьются бабочки и шмели. Не скажешь, что тут начала бушевать магия. Но я её чувствую — как бодрящую, наполняющую силой свежесть.

Ребята тоже. Кажется, они впервые задумываются, что присутствие умелого мага — не такая уж плохая вещь. Сам Траяр подходит к упомянутому в докладе колодцу, проводит по каменной кладке рукой. Его красивые пальцы сжимаются на пару секунд, тело напряжено. Он словно оценивает территорию.

Конечно, он должен чувствовать силу лучше нас всех. Она должна слегка кружить ему голову. Но мне не нравится, что он влезает в мою работу, напоминает, что он сильнее, опытнее, лучше.

— Начинаем, — роняю я.

Раскрываю чемоданчик, который привезла с собой. Парни просыпаются и делают то же самое. Мы достаём кристаллы и специальный порошок. Я прохожу по двору, пытаясь определить место источника. Хоть хозяин дома и заявил, что нашёл магию в колодце, по сути он просто заметил, что у воды изменился вкус. Местный маг проверил фон, оценил как сильный, но в детали не вдавался. Если повезёт, наша цель окажется на поверхности.

Нам везёт. Я останавливаюсь в том месте, где волшебство почти одуряет. Погружаюсь в себя и взываю к силе. Через несколько секунд источник загорается — неяркой, плохо различимой в светлом воздухе звездой.

Полтора человеческих роста. Большой, и правда.

Я насыпаю вокруг него порошок, раскладываю кристаллы для ловли чар.

— Уверены, что хотите так подбирать размер носителей? — подаёт голос Траяр. — Не прогадаете?

Вопрос заставляет сжать руки. Размер кристаллов — отдельная песня. Они должны вместить магию, их объёма должно хватить, чтобы сила источника не переполнила их и не разбила. Всегда проще взять несколько больших, с запасом — но тогда они получатся слабее, чем хотелось бы. Подобрать размер тщательно, как опытный торговец подбирает гирьки на весах со специями — часть моей работы. К которой кое-кто считает меня непригодной.

— Уверена.

На Траяра я даже не смотрю. Стараюсь не думать о нём — но думаю. Чувствую, как его взгляд жжёт спину, шею. Движения становятся резкими. Мне неуютно, но в то же время хочется собраться, показать — раз уже другого выбора нет! — что у меня всё под контролем. И я выполняю последовательность знакомых действий, не давая себе права на ошибку. Инструктирую Рина с Каем, стараюсь приободрить ребят, которые уже дёргаются, а потом начинаю плести заклятье.

В воздухе проступают огни. Бледно-голубыми точками. Медленно разгораются, вытягиваются в нити, сплетаются в узор-печать, которая окружает источник. Сила начинает течь к кристаллам. Медленно. Кажется, что ничего особого не происходит — где-то невдалеке поют птицы, по-прежнему жужжат насекомые.

Но магия всегда сопротивляется.

Резкий порыв ветра ударяет мне в лицо. От звезды-источника бьёт волна света и силы. Первый удар я выдерживаю спокойно — развожу руки, укрепляю печать.

Но потом идёт второй.

Третий.

Источник пульсирует быстро, рвано. Четвёртая волна едва не сбивает меня с ног!

Я же нигде не просчиталась?

Мысль остро колет — потому что я успеваю представить лицо Траяра. Надменное. Довольное. Образ настолько злит, что я вцепляюсь в силу со всем рвением.

Магия ложится в печать, укрепляет нити. Те ловят новые удары слаженно, распределяя нагрузку. Ветер уже воет, вокруг в смерче носятся сухие травинки. Свет померк как во время грозы, и источник пылает голубым огнём.

— Эларин вы… — слышу сзади.

— Не мешайте!

Кай неожиданно вздрагивает.

В следующий миг звезда выдаёт ещё одну пульсацию — и выплёвывает рассерженного духа.

Наггла.

В померкшем свете его видно прекрасно. Узкое бесплотное тело, руки-ленты, пылающее нечеловеческое лицо. Я холодею. Значит, из-за него это сопротивление!

Значит…

Кай теряет концентрацию — и печать с его стороны гаснет.