И эта невозмутимость раздражала, к тому же я понимала – в его словах достаточно много правды, и именно поэтому хотела уколоть его посильнее, чтобы заглушить собственную боль.

– А ты не думаешь, что все это отговорки? Твои попытки оправдать мое поведение. Может быть, просто та Алина, которую ты знал, перестала существовать? А?

– Я в этом точно уверен, – отрезал парень, горько усмехнулся и, развернувшись, пошел прочь, в сторону кабинета Анатолия Григорьевича.

Я стояла неподвижно, пока за Владом не закрылась дверь. Очень хотелось окликнуть, удержать и извиниться, но я отбросила эти мысли, к тому же соваться в кабинет директора было глупо. Прощения можно попросить и вечером, на тренировке, – я не думала, что Влад ее пропустит.

Мы снова начали заниматься неделю назад. Там, на холодной крыше, у нас получалось держать дистанцию и не выходить за рамки общения «ученик – учитель». Влад был хорошим учителем.

Влад не слишком расстроился из-за поведения и ядовитой колкости Алины. У него лишь слегка болела душа от горько-сладкого поцелуя, у которого не может быть продолжения. Но даже он не мог отвлечь молодого человека от предстоящей встречи.

В коридоре у окна он ждал вовсе не Алину – девушка попалась ему случайно. Парень собирался с мыслями и готовился к серьезному, неприятному разговору. Он и так слишком долго откладывал неизбежное.

– Я недоволен тобой, – с порога начал Шеша. Влад безразлично пожал плечами и примостился на диван, задрав ноги на подлокотник. Директор раздраженно покосился на это безобразие и продолжил: – До меня дошли слухи, и они мне не нравятся. Я волнуюсь.

– Давно ли ты стал верить слухам? – уточнил Влад, постаравшись, чтобы голос звучал пренебрежительно.

– С тех пор как они начали совпадать с моими собственными убеждениями и подозрениями, – невозмутимо отозвался Шеша и спросил: – Что у вас с Алиной?

– Ничего, – честно ответил Влад и, скинув с подлокотника ноги, принял более официальную позу.

– Как это понимать? – Взгляд Шеши был тяжелым, пронизывающим. Стоило огромных сил выдержать его и не отвернуться.

– Так и понимать, – передернул плечами Влад, пытаясь избавиться от неприятного ощущения – словно паучьи лапки скользили по лицу и норовили забраться в голову. Шеша пытался понять, что замышляет воспитанник. Проще было сказать самому. – Я подумал и решил, – запинаясь, начал Влад. Он опустил глаза в пол, нелегко было сообщать о предательстве тому, кого он на протяжении четырнадцати лет называл отцом. – Мои планы мести не стоят гибели целого мира. Я не готов устроить конец света из-за глотка амриты. А способ поквитаться с Индрой, думаю, можно найти и в этом мире. Пусть не сейчас, а чуть позже. Я не хочу участвовать в твоих планах.

– Ты правда считаешь, что можешь вот так подвести меня в конце пути и как ни в чем не бывало отступить в сторону? Думаешь, твой поступок окажется безнаказанным? – Голос Шеши превратился в пугающий, свистящий шепот.

– Я не говорю «нет»… – осторожно заметил Влад, пытаясь внушить ложную надежду и выиграть время. – Я говорю «не сейчас». Не в ближайшие сто лет.

– Не пойдет, – отрезал Шеша. – Все будет так, как мы договаривались. Ты говоришь, что не хочешь мести? Пытаешься убедить, что тебя устраивает и такая жизнь? Но ты даже не понимаешь, о чем рассуждаешь. Ты слаб, словно новорожденный котенок, и просто не помнишь, чего именно лишился.

– Я помню, – сжав зубы, ответил Влад. – Но это ничего не меняет.

– Ты лукавишь!

Шеша, брызгая слюной от бешенства, подошел вплотную к дивану, на котором сидел Влад. Лицо короля нагов, покрасневшее и покрытое бисеринками пота, сейчас почти не походило на человеческое. На покрытых багровыми пятнами щеках появились изломанные чешуйки, похожие на какую-то кожную болезнь.

Влад инстинктивно отклонился в сторону от разгневанного бога и сказал:

– Я не лукавлю и не собираюсь больше плясать под твою дудку. Надоело.

– А это мы еще посмотрим! – рыкнул Шеша, неуловимо изменяясь. Сквозь относительно человеческую внешность проступила уродливая змеиная сущность. С удлинившихся клыков на подбородок начал капать яд, глаза расширились, заняв половину вытянувшегося вперед лица.

Удар последовал незамедлительно. Вспышка силы, ударившая, словно из брандспойта, в один миг скинула Влада с дивана, заставив кувыркнуться назад, чтобы приземлиться на четыре конечности. Парень, не поднимаясь с четверенек, затряс головой, пытаясь разогнать кровавую муть перед глазами, но Шеша не дал ему возможности прийти в себя и ударил снова. Невидимый кулак сжал сердце. Стало невозможно дышать. Влад чувствовал, что не может даже пошевелиться, не то что оказать сопротивление. Шеша, наслаждаясь беспомощностью своего противника, закинул свою нить, которая, словно лассо, обвилась вокруг шеи Влада. Парень зашипел от бешенства, изо всех сил пытаясь избавиться от унизительного заклинания, в процессе которого Шеша бесцеремонно выкачивал жизненные силы. Король нагов даже причмокивал от удовольствия, пока Влад беспомощно корчился на полу. Из носа парня на подбородок текла кровь, а белки глаз окрасились алым от лопнувших сосудов.

– Вот видишь, – затянул нить туже Шеша. – Ты не способен дать отпор даже мне. Что уж говорить о противостоянии Индре? Твой поединок с ним закончится, даже не успев начаться. Я бы посмеялся, наблюдая за этим фарсом, но ты нужен мне живым и в этом аватаре. Не хочу ждать еще несколько сотен лет.

– Пошел ты! – процедил сквозь зубы Влад, сплевывая кровь на светлый ковер, и тут же получил сильный удар в живот носком ботинка. Шеша не думал церемониться со своим поверженным воспитанником.

– Ты надоел мне, Влад. Стоит преподать тебе несколько уроков вежливости. А если будет нужно, я привлеку к процессу твоего воспитания Алину. Думаю, так будет даже интереснее.

– Ты сначала попробуй ее достать! – усмехнулся Влад и потерял сознание с мыслью о том, что правильно поступил, поручив охрану девушки Яну. С ним Шеша не сможет так просто совладать.

Вечер наступил стремительно и рано. На крыше сегодня было по-зимнему морозно, снежно и местами скользко. Холодный воздух уже пах не осенней промозглой сыростью, а трескучими морозами и Новым годом. Только настроение было совсем не новогоднее. С наступлением темноты у меня начали просыпаться угрызения совести. Собственное поведение в течение сегодняшнего дня казалось ужасным, мне было жутко неудобно и стыдно перед Олегом и Владом и страшно за Ксюшу. Собственные перепады настроения пугали, я сама не знала, какая моя ипостась, змеиная или человеческая, вылезет в следующую минуту. А еще я заводилась с пол-оборота – злость была основным чувством, которое я испытывала в последнее время. Периодически, правда, она сменялась запоздалым раскаянием. Все это очень сильно выматывало, заставляло нервничать, дергаться и постепенно сходить с ума.