А теперь он стоял перед ней, босой, в одних только брюках, небрежно прислонившись к столешнице своей футуристической кухни. Он невозмутимо потягивал источавший восхитительный аромат кофе, явно смакуя его вкус и ее потрясение.

Оцепенение, вызванное оскорблением и самоуничижением, разбилось под ударом негодования.

– Кем это, черт возьми, ты себя возомнил? Да как ты смеешь указывать мне, что делать?

Он пронзил ее взглядом, заставившим бы задрожать даже матерых уголовников.

– Поверь мне, тебе лучше не знать, на что я способен.

– О, я знаю достаточно, чтобы предположить самое худшее!

Он снова спокойно отпил кофе:

– По твоему вызывающему ответу я делаю вывод: то худшее, что ты можешь себе представить, и близко не лежит к правде. Ты ошибаешься, и это, видимо, результат моей собственной оплошности. Если я создал впечатление, будто это переговоры, приношу свои глубочайшие извинения. Вынужден извиниться и за предыдущее утверждение, будто у тебя всегда есть выбор. Со мной у тебя никогда нет выбора. Конечно, ты всегда можешь совершить роковую ошибку, сделав неправильный выбор. Но я настоятельно рекомендую этого не делать.

Даже его манера запугивать казалась сексуальной… Ненавидя себя, Изабелла злобно взглянула на него:

– Я не собираюсь что-то там выбирать. Я буду игнорировать и тебя, и твои безумные требования.

– Мне останется лишь принудить тебя, раз ты сама осложняешь себе жизнь.

– Приложи к этому максимум усилий. «Осложнять» – мое второе имя.

Губы Ричарда насмешливо дернулись.

– Смею заверить, тебе не понравилось бы, если бы я прибег к крайним мерам.

– К каким еще крайним мерам? Ты мне угрожаешь?

Его глаза, превратившись в щелочки, помрачнели.

– Не дури.

И снова его, казалось, оскорбило предположение, что он способен физически навредить ей. Но Изабелле не стоило в очередной раз попадаться на эту удочку.

Она накручивала ремешок сумочки вокруг руки, пока пальцы не онемели.

– Все ясно, ты не приканчиваешь людей, если можешь их помучить. Ты даже не убил Бертона, просто отправил его в ад гораздо хуже, чем тот, на который я могла надеяться.

– Предполагаешь, что я и с тобой мог бы сделать то же самое?

– Я не предполагаю, я знаю. – Изабелла обхватила себя руками, силясь унять объявшую ее дрожь. – Я не была бы женой авторитета целых четыре года, если бы не использовала методы и источники, которые помогали ориентироваться в его мире и в случае необходимости претворить в жизнь план спасения.

Его взгляд снова вспыхнул жаром, на сей раз с оттенком… восхищения?

– В точку. Ты так мастерски стерла свою биографию! Как-нибудь при случае нам стоит обсудить это и обменяться способами обмана.

Будто загипнотизированная, Изабелла смотрела на Ричарда, не понимая, как ему удавалось говорить вот так… достигая самых основ ее существа. Бессилие вывело ее из себя.

– Ничего из того, что я для себя разработала, тебе не пригодится. По сравнению с твоими способностями мои – ничто. И я прибегаю к обману, только чтобы выжить. В твоем же случае это основа карьеры и характера, предпочтительное поведение, даже удовольствие. Но ты прав.

Он вскинул бровь:

– Ты о моем совете не делать заведомо ошибочный выбор?

– В том, что ты способен сделать со мной то же самое, что и с Бертоном. Я знаю, куда ты отправил его. – Она покачала головой, и тошнота, подкатившая к горлу в самом начале разговора, только усилилась. – Я многое повидала в жизни, но даже после этого мне трудно представить, что мог изобрести твой извращенный мозг.

Снова пронзив ее взглядом, Ричард поставил кружку, выпрямился и подошел ближе.

Чувствуя себя более незащищенной теперь, когда дневной свет не давал возможности спрятаться, Изабелла все-таки стояла на своем:

– Если угроза физической расправы не входит в число твоих крайних мер, тогда что же? Если ты думаешь, что меня испугает твое обещание рассказать обо мне Роуз и Джеффри, ты ошибаешься. Выйдя отсюда, я прямиком направлюсь в клинику и расскажу им все.

Судя по насмешливому взгляду, Ричард не верил, что она на это способна. Вслух же он издевательски бросил:

– У меня есть немало способов заставить тебя подчиниться.

– Почему же ты просишь, чтобы я это сделала?

– Я не прошу. Я приказываю.

Она закатила глаза:

– Да, да… я уже это поняла. Ты – человек, которому стоит только подумать, и все вокруг сорвутся выполнять твои желания. Брось восторгаться своим невероятным могуществом, надоело. Говори прямо.

– Черт возьми, кого я обманываю? – Вдруг метнувшись к ней, Ричард порывисто обнял ее, зарылся лицом в ее шею и простонал: – Это я совершил роковую ошибку, Изабелла… Я не смог поставить точку. И никогда не смогу.

Задыхаясь от его близости, Изабелла стала вырываться:

– Отпусти меня. Сейчас же.

Но он просто приподнял ее над полом. Ее губы приоткрылись, чтобы обрушить на него поток ругани, и он накрыл их умопомрачительным поцелуем. Лишь когда Изабелла обмякла в его объятиях, он отпустил ее губы, с трудом удерживая ее на ногах.

– Тебе от меня не уйти. Поэтому не нужно больше тратить время на пустые разговоры. Давай разберемся с тем, что я сказал тебе раньше. – Он сжал ее еще крепче. – Я уже признал себя идиотом и тупицей.

– Что?

В ответ его губы растянулись в улыбке. Ну почему природа наделила его великим множеством положительных качеств и избытком харизмы! Впрочем, именно это и делало его образцовым злодеем.

Изабелла вышла из себя:

– И ты считаешь, что, наградив себя парой оскорблений, сведешь на нет боль, которую причинил? Только не в моем случае!

Он взглянул на нее уже хладнокровно:

– Я привез тебя сюда, чтобы поставить точку и начать двигаться вперед, наконец-то забыв о тебе. Я сделал все, что требовалось, но не только не поставил точку. Я расхотел это делать.

Желая одновременно хорошенько всыпать ему и обхватить его ногами за поясницу, Изабелла оттолкнула Ричарда, стараясь не замечать, как снова затвердела его плоть.

Он наконец-то отпустил ее.

– Значит, ты даже не извиняешься. Ты просто осознал, как поспешил, заявив, что я тебе надоела, и захотел еще несколько раундов.

– Я хочу неограниченное число раундов. И я никогда не думал, что ты можешь мне надоесть, это невозможно. Я лишь хотел избавиться от моей потребности в тебе. Но я больше не хочу этого. Я хочу отдаться этой потребности, погрязнуть в ней. – Он снова потянулся к Изабелле, прижимая ее к себе, и с наслаждением, грубо принялся терзать одну из ее грудей. – И перед тем как я совершил эту треклятую ошибку и все испортил, ты тоже была не прочь предаться со мной страсти.