А может, ей лучше выйти и оставить его одного? Шарлотта рассказывала, что большинство мужчин проводят время на службе, в клубе или с любовницами, а жены ходят по магазинам или ездят с визитами. Эта информация и пугала, и огорчала Джейн, потому что она так жить не хотела. Чем будет заниматься Рейли? Он не работает, нигде не служит, следовательно, муж станет пьянствовать или играть в карты, а жена ничего не сможет с этим поделать.

Ее размышления были прерваны возгласом Рейли.

— Вы только взгляните на это! — Листок бумаги упал на ковер у ее ног. Джейн подняла его и увидела пригласительный билет на летний бал в Брэдли-Хаус. — Там всегда такая скучища! — бросил через плечо Рейли. — Я рад, что нас в это время не будет в городе. — Потом Рейли стал бросать на пол одну бумажку за другой, то и дело восклицая: — Здесь все ноги отдавят! А это прислал страшный хам! — Приглашения падали на пол, напоминая Джейн бумажных голубей, которых запускали ее братья. — Вы даже себе не представляете, какая здесь летом тоска, — пожаловался Рейли, хотя приглашения на балы и вечера почти сплошь покрыли пол. — Я даже рад, что еду в Нортумберленд. Почти рад.

Он снял ноги со стола и стал раскачиваться на стуле. Джейн хотела сделать ему замечание, но потом сообразила, что он не Кит и не Джеймс, а взрослый человек, хотя и с плохими манерами.

Джейн становилось все труднее не сердиться на него, но она призналась себе, что ей приятно его общество. Его хорошее настроение передавалось ей, его энергия придавала ей сил, а не изматывала. Дома Кит мог довести ее до изнеможения своими выходками.

Ее отец был добрым и заботливым человеком, но он постоянно занят, а после смерти матери Джейн пришлось помогать воспитывать младших братьев и сестер. Она их всех любила, но с ними много хлопот и так шумно, что девушка мечтала о минуте покоя. Этот покой она находила в своем садике.

Вот и сейчас в тиши кабинета, освещенного свечами, ощущение покоя окутало все ее существо. Джейн показалось это странным, но она действительно чувствовала себя покойно в обществе этого человека, несмотря на его эгоизм и непомерное тщеславие.

Все с тем же ощущением внутренней гармонии она поднялась наверх в свою комнату, где ее уже ждала Мадлен.

— Миледи, я приготовила вам чудесный наряд, — затараторила француженка, поднимая с кровати нечто цветастое и в оборках. Джейн в ужасе отшатнулась. В этом наряде она будет похожа на пугало!

— Это не мое платье, — запротестовала она.

— Нет, ваше, миледи. Горничная графини принесла мне несколько платьев перед тем, как мы уехали из Уэстфилд-Парка. Они принадлежат сестре виконта, но ей больше не понадобятся, потому что каждую весну и осень она полностью обновляет свой гардероб.

— А где она сейчас?

— Гостит у друзей и пока не знает о женитьбе брата.

— Вряд ли мне надо наряжаться сегодня вечером.

Было уже поздно. Дома в это время она давно уже была в постели. А после прошлой бессонной ночи усталость навалилась с удвоенной силой.

Она открыла сундук со своими вещами и достала платье из простого серого бомбазина.

— Но миледи… Графиня считает, что надо быть прилично одетой в любой ситуации, даже когда нет гостей.

Джейн ничуть не интересовало мнение графини. Она никогда не стремилась к тому, чтобы выглядеть как светская дама, и не станет надевать платье, которое ей не подходит.

— Пожалуйста, миледи, — простонала горничная, — но ваши волосы… Эту шляпу нельзя надевать к обеду.

Мадлен почти насильно усадила Джейн за инкрустированный туалетный столик с большим зеркалом в золоченой раме и с таким выражением сняла с нее старомодный предмет туалета, как будто намеревалась вообще его выкинуть.

Джейн никогда не любила вертеться перед зеркалом, но сейчас заставила себя взглянуть на свое отражение, чтобы в очередной раз увидеть правду. Она разглядывала девушку в очках, с печальным лицом, с тусклыми волосами, туго стянутыми на затылке. И убеждалась, что ни новая обстановка, ни изменившиеся обстоятельства ничуть не украсили ее простоватый облик.

Джейн попыталась встать, но Мадлен возмущенно воскликнула:

— Постойте, миледи! Я уложу вам волосы!

— Нет, — решительно отрезала Джейн и встала. — В этом нет необходимости. — Она чуть не добавила: «И нет никакого смысла». Она такая, какая есть, и не будет себя стыдиться.

— Но, миледи, разрешите хоть немного ослабить пучок и выпустить несколько локонов. Сейчас все так носят.

— Поверь мне, Мадлен, — горько усмехнувшись, сказала Джейн, направляясь к двери, — ничто на свете не заставит мои волосы виться. Они прямые, как солома.

— Но, миледи…

Не обращая внимания на причитания горничной, Джейн вышла в холл. Шарлотта тоже упрашивала ее изменить прическу, но Джейн оставалась непреклонной. Она была убеждена, что ничто не сможет улучшить ее внешность.

Лучше смотреть правде в глаза, а не тешить себя иллюзиями. С этой мыслью она стала спускаться вниз по лестнице. Едва сделала несколько шагов, как увидела Рейли и рядом с ним какого-то незнакомого господина.

— Я настаиваю, чтобы ты пообедал с нами, — говорил Рейли незнакомцу.

Она оставалась незамеченной, но слышала каждое слово. Рейли приказал поставить еще один прибор. Джейн заставила себя спуститься на несколько ступеней. И тут же об этом пожалела.

— Рейли, кто это? — громко спросил гость, увидев Джейн, и стал разглядывать ее в лорнет. — Неужели у твоей сестры все еще есть гувернантка? По-моему, она достаточно взрослая.

Уже давно о ней так не отзывались. Бывало, что пожилые леди, цокая языком и качая головой, жалели «бедняжку Джейн». Ей так и хотелось показать им язык. Она достаточно взрослая и не станет устраивать истерик, но давнишняя горечь обожгла ее.

Неужели все друзья Рейли будут встречать ее подобным образом? Сможет ли она вообще приспособиться к тому миру, в котором живет ее муж? Не лучше ли ей в таком случае вернуться в Сассекс? Может быть, этот господин послужит Рейли «жилеткой» в Нортумберленде, а она уедет домой?

Однако не следует торопить события. Спустившись вниз, она приветствовала обоих джентльменов кивком головы. В глазах Рейли мелькнуло беспокойство, но, возможно, он был озабочен узлом на шейном платке, а не появлением жены.

— Пимперингтон, разве гувернантка будет держаться с таким величием?

— Прости? — не понял господин.

— Эта леди не гувернантка, а виконтесса. Моя виконтесса, — подчеркнул Рейли, улыбаясь. — Миледи, разрешите представить вам мистера Пимперингтона.

А он, оказывается, еще и неплохой актер, невольно восхитилась мужем Джейн. Даже ее на какую-то долю секунды ввели в заблуждение собственнические интонации. Но она-то знала, что все это обыкновенное притворство.

— Ты хочешь сказать, она твоя жена? — Пимперингтон стал разглядывать Джейн с такой бесцеремонностью, что ей захотелось затолкать лорнет ему в глотку.